Про Снегурку

 
Не у деда с бабкой родилась
за плетнём, а где- то выше, выше,   
где в июле пахнет спелой вишней,
сок которой пламенно-кровав.
Набиралась сил, белым-бела,
под вытьё волков, под крик совиный,
отыскать пыталась половину…
ту, с которой жизнь всегда права.

Не течёт вода под виадук,
значит можно жить и быть неталой…
месяц… два …чуть больше …два квартала.
Время как всегда проявит суть,
шествуя по снегу и по льду.
Кто сказал, что будет жизнь недлинной?
Пусть умолкнет вещий крик совиный,
пусть играеет дудочка в лесу.   

Пусть оркестр исполнит всё подряд,
зазвенят натянутые струны,
чтоб в прохладный вечер полнолунный
в пляске раскрутился сарафан.
Знает, не рожать ей снегирят,
белолицых, сахарных и сладких.
Колыбельной песни у кроватки,
не напеть, - ни «до», ни «ми», ни «фа».

Хищный, всё сжирающий фантом,
лес собой затмит, начнёт дышать там.
Будут над огнём, задравши платья,
подпалив онучи и пальто,
все скакать. Взыграет медь валторн,
зверь, лютуя, искр поднимет бурю.
И Снегурку сгубит так, как будто
не было ни раньше, ни потом.