она говорит...

он смотрит куда-то в небо, куда улетают души…
она отрезает хлеба себе и ему горбушку…

она говорит: «нам нужно купить сапоги – там слякоть
и круглую зиму лужи…» –  и начинает плакать.

он гладит её ладони, смеётся: «ну, что ты, мамми,
здесь осенью подоконник весенними жив цветами…»

она говорит: «там осень, тебе одиноко слишком…»
а он говорит: «не бойся, здесь много других мальчишек.
нам весело будет, верь мне!..» 

она ему гладит щёку…
и колокол бьёт к вечерне протяжно и одиноко…

она говорит: «и всё же дождливым бывает небо…»
а он отвечает: «может… но я-то здесь раньше не был...»

она говорит: «конечно, тебе ведь всего двенадцать.
в двенадцать никто не грешен…»

«чего же тогда бояться?
всё будет нормально, верь мне, – он ей отвечает – мамми,
прости, открывают двери…
и это уже за нами…»

она говорит: «ладошки дрожат и темно как в яме…»
он просит: «давай в дорожку присядем, как прежде, мамми…»

и ночь отсекает тени, и тени текут к рассвету
обрывками сновидений…

ей кажется важным это:
«постой, Джимми-бой, послушай, я вышлю тебе компьютер…»

«ах, мамми, к чему игрушки?..
я – ангел…»


второе утро,
которое стало ночью,
она холодеет рядом,
дышать не умеет, слышать,
мертвеет душой и взглядом,
ведь Джимми, её сыночек

всё дальше…

светлей…

и  выше…




               
20.02.2012 20:22