Книга Вселенной нет конца стихи, афоризмы

Я всем хочу признаться сразу:
Пусть хороши или плохи,
Они – мой свет, мой путь и разум,
Мой круг спасательный – стихи!

ЖИВОЕ СЛОВО

Стихи на автора похожи

Так испокон веков ведётся:
Стихи на автора похожи.
Смеются, если он смеётся,
Скорбит – они рыдают тоже.
Товарищи, единоверцы,
Союз их нерушим, пока
В груди поэта бьётся сердце
В стихе пульсирует строка.

Я ненавижу слово «никогда»

Я ненавижу слово «никогда»
За всю его безапелляционность,
Безжалостность, бесстрастность,
Безысходность,
Я ненавижу слово «никогда»
За то, что дальше следует «не будет»!

Но, может быть, событий череда
Однажды по иному все рассудит?

Эрэб

Исчадье стрессов, сонм пороков,
Потоки фраз, прикрытья для,
Насилье, алчность и жестокость,
Все это – грешная Земля.

Покоем вечным манит небо,
Но Бога я прошу опять:
Земного, грешного Эреба
Позволь пока не покидать.

Конец века

Печальный звон колоколов.
Открыты двери преисподней.
Стенанья слышатся сегодня.
Ряды опущенных голов
На плаху их сложить готовы.
Век кончился...
Родился новый!

Грааль

Придуман кельтами Грааль,
Как символ чистоты,
Как подвенечная вуаль,
Как белые цветы.

Душа у каждого одна,
Святой он или плут,
И по строению должна
Напоминать сосуд.

Там, где живых рождает Свет,
Их людям выдают,
Чтоб мы по ходу зим и лет
Наполнили сосуд.

Напиток этот не простой,
Меняет вкус и цвет,
И все сильней горчит настой
Перебродивших лет.

День ото дня сосуд полней,
И, несомненно, жаль,
Что души не у всех людей
Похожи на Грааль.

Мадам Никто

Приблизилась летящими шагами,
Разбросив полы , чёрного манто.
В лицо напористой, бесцеремонной даме
Взглянуть, пока ещё, не смел никто.

И приглашенью отказать не смели
Сопровождать её в пути туда,
Куда уносит выстрел на дуэли,
Куда уводят под руки года.

Во все века о ней ходили слухи,
(Их, выслушав, останешься без сна),
По слухам – это древняя старуха,
Ложь! Никогда не старится она.

Страданья очищают душу

Когда судьбы ударов град
Покой в душе совсем нарушит,
Я слышу, люди говорят:
Страданья очищают душу.

И, стиснув крепко в кулачок
Остатки изможденной воли.
Решу, что потерплю еще,
Пока могу бороться с болью.

Уже который год подряд
Одно и тоже слышат уши,
Но только знаю, что не зря
Страданья очищают душу.

Дождик

Сегодня дождик был слепой! –
Смеясь, кричали дети,
- Светило солнце над землёй,
А он и не заметил.
А дождик плакал и молчал,
Что не слепой, а зрячий,
Но если час дождя настал,
Ему нельзя иначе.

Прощеное воскресенье

Прошу простить за то, что я грешна,
За то, что нагрешила слишком много,
За то, в чем виновата я одна,
За то, в чем признавалась только Богу,
За то, что от темна и до светла
Плету венки из солнечного света,
За то, что сделать так и не смогла,
Простить за то, что говорю об этом,
За то, что не окончены дела,
За то, что троном я считала кресло,
За то, что я для многих умерла,
За то, что для немногих вдруг воскресла.

Приснилось

Приснилось мне, что я была
Не на воде, и не на суше,
Приснилось, будто, умерла,
На волю отпустивши душу.

И я летела в темноте,
От отвращенья замирая,
И не увидела нигде
Ворот ни ада и ни рая.

Промозглый мрак и тишина,
Господство вечного покоя…
Как стала мне Земля нужна,
Как стало дорого земное!

Как век неправедливо мал,
Хотя немилосердно труден,
И голос громкий прозвучал:
«Ступай! И возвращайся к людям!»

И если вдруг сейчас опять
Меня невзгоды одолеют,
Я сон стараюсь вспоминать,
Чтоб жизнь любить ещё сильнее!


Поверьте

Метелицу одолевает лень
Взбивать под утро снежную перину,
И позади давно Татьянин день
И даже день Святого Валентина.

Мороз уже от страха сам не свой,
И, подчиняясь непреклонной воле,
Вернётся он, измученный борьбой
На Северный, холодный, дальний полюс.

А солнце с каждым часом горячей,
Как в день Любови, Веры и Надежды,
И это значит, что к сердцам людей
Нельзя добраться королеве снежной.

Поверьте, что зима опять пройдёт,
Из южных стран вернутся птичьи стаи,
Растает скоро снег, растает лёд
И всё плохое вместе  с ним растает.



ЦВЕТ ВРЕМЕНИ

«...Крылья узнаю твои
этот священный узор...»
В. Набоков
Ландыш

Сладкий дурман восковых  колокольцев
Неги весенней лелеет истому,
Линий изящных классический профиль
Взор восхищает своим благородством.
Белые искры сквозь бархатный сумрак!
Лунные капли на влажном паркете!
Россыпи звёзд у подножия елей!
Бледного атласа фосфорный отсвет!
Великолепного мая творенье –
Ландыша нежного хрупкие грозди.

Роза

В саду хозяйничает ночь,
Не в шутку, а всерьез,
А ветер разбудить не прочь
Дыханье спящих роз.

В алмазных капельках росы
Искрится лунный свет,
Нет благороднее красы,
Великолепней нет.

Букет гвоздик и орхидей –
Подарок неплохой,
Лишь королевы Флоры всей
Достаточно одной.

Переплетенье лепестков –
Привязанности знак,
Не может обойтись любовь
Без этого никак.

Наутро Эос озарит
Виток атласных плевр,
А жар пылающих ланит
Остудит легкий Эвр.


Вечер в лесу


Стволы осин высокие, как мачты,
Лесным отважно служат кораблям,
Тихоня ветер жмется по-собачьи
К однажды бурей сломанным ветвям.

У ветра заполярные привычки.
Барометру всего милей восток,
И наровят волнушки и лисички
Забраться всем семейством в кузовок.

Уже смеркается, но все-таки не поздно,
Еще светлеет горизонт вдали,
И листья клена, опадая, картой звездной
Лежат на темном бархате земли.

Осенний этюд

Прозрачность листьев в солнечной капели,
Лазурный свет распахнутых небес,
И чистота осенней акварели,
Которой, засыпая, дышит лес.
От всех сокрытое блаженство
Свободной пластики листа,
Изящных линий совершенство
И неземная красота


Время

Есть у времени вкус и цвет,
Есть скорость, длина и сила,
Время меняет «есть» на «нет»,
Время меняет «сейчас» на «было».

И процесс превращения тот
Повсеместный и ежечасный,
Если разум его признает,
То душа  не всегда согласна.

Время на тьму проливает свет,
Время горячие головы студит,
Время меняет «есть» на «нет»,
Время меняет «сейчас» на «будет».

И процесс превращения тот
Мимолетен и эфемерен,
Если разум его признает,
То душа иногда не верит.

Время годы раздаст беспристрастно,
Но не возраст мерило лет,
Если разуму это не ясно,
То душе все понятно вполне.


Император

Красив, как Бог, и мудр, как змей,
Силен и смел, как лев,
Гроза соседних королей
И греза королев.

Его приятен разговор,
А взор открыт и прям,
Как с королевами хитер,
Так строг он к королям.

Пурпурной мантии покров
И жезл ему к лицу,
Воздать он должное готов
Плуту и подлецу.

И наградить своей рукой,
Того, кто сердцем свят,
Будь этот преданный герой
Министр иль солдат.

Бывает скипетр его
Тяжел, что не поднять.
В стране об этом ничего
Никто не должен знать.

Он держит всю страну в узде,
От старцев и до дев,
Гроза соседних королей
И греза королев.

Октябрь

Октябрьский воздух напоён
Воспоминанием о лете,
Он чист, торжественен и светел,
Уже не явь, ещё не сон.

Залитый солнцем небосвод
Безоблачней, чем в день весенний,
Он предвещает пробужденье,
Что после сна всегда грядёт.


Старая сказка

Морозный колкий воздух недвижим,
Луна опять взбирается всё выше,
А дым седой, как бородатый джинн,
Клубится над горбатой старой крышей.

Весь день мела косматая метель,
И не найти теперь дороги дальней,
Поэтому, задумавшись, Апрель
Грустит в лесу с колечком обручальным.

Морозец пробирает до костей
И спрашивает девицу: «Тепло ли?»
Но справиться не может лиходей
С горячим сердцем и железной волей.



«О всех, о ком здесь некому молиться
Я помолюсь теперь в монастыре»
И. Северянин

В МОНАСТЫРЕ


Паломники

Паломники в монастыре.
Их возрастает восхищенье -
Обитель, где царит запрет,
И правит самоотреченье.

Разгоряченное чело
Им горний мир дыханьем студит.
Здесь люди, словно за стеклом,
Как будто ангелы, не люди.

Печальный, отрешенный взгляд…
Им вдруг известно стало что-то,
Что не содержат, не таят
Мирские думы и заботы.

Здесь строгость в каждом кирпиче,
Во всем сквозящее смиренье –
И в содержании речей,
И в плавных звуках песнопений.

Прозрачность здесь и тишина
В молчании икон знакомом,
Так целомудренна она
И так волшебно-невесома.

На высоте колокола
Малы, как бубенцы дверные,
Их сила Божья вознесла
Вещать события благие.

Ряд строгий застекленных рак…
И ореол благоговенья
Сопровождает каждый шаг
И сам момент прикосновенья.

И просветленность, и восторг,
Что ум и сердце очищают,
Уносит каждый за порог,
К своим заботам возвращаясь.


 Преподобному
 Серафиму Саровскому,
                Чудотворцу
Святой

Одеты в золото березы,
Сверкают ярко купола,
Свои безудержные слезы
Роса на травы пролила.

А воздух светом напоенный,
Так убаюкан тишиной,
Что две тропы, плутая сонно,
В глуши теряются лесной.

Из бревен сложенная келья
Вдали от любопытных глаз,
Скамейка, четок ожерелье
И небольшой иконостас.

Здесь жил святой, и камень каждый
Запомнил звук его шагов,
Под этим солнцем он однажды
Был чревом поглощен веков.

Вон та ему синица пела,
А, может эта, а не та,
И в летнем воздухе звенела,
Переливаясь, чистота.

Болезнь, тоску, беду и горе
Сюда паломники несли,
Чтоб все свои оставить хвори
На скромном пятачке земли.

И тот, кто взваливал на плечи
Святому груз своих тревог
Не думал, что не человечьей
Должна быть воля у него.

И не раздумывал, легко ли
Других спасая и любя,
К своей быть равнодушным боли,
Жить так, как будто нет тебя.

Нет, никогда не станут прахом
Глаза, глядящие светло,
Простая русская рубаха,
И благородное чело.

В монастыре иконописцем
Был лик его запечатлен,
И люди могут поклониться
Ему, смотрящему с икон.

Исповедь

Качаясь, дремлет огонек
Внутри узорчатой лампады,
Здесь голос сердца слышит Бог
И слезы сдерживать не надо.

Здесь голос раненой души,
О возвратившемся покое,
Поведать ангелу спешит,
Кто плотью облачен людскою.

Молитва Господу проста,
Произнесенная в начале,
Тем, кто хранил в душе Христа,
Когда другие распинали.

Хранил, как те, кто с образов
Взирает, на пришедших к Богу,
Кто был свой крест нести готов,
Другим, открыв к Нему дорогу.

Нельзя не преклонить колен,
И не смирить души пред теми,
Чья плоть не превратилась в тлен,
Чьи имена не стёрло время.

Приблизиться и отступить
У врат земных преддверья рая,
И боль по капле отпустить
Слезами, что душа роняет,

С мольбой помиловать предстать
Перед инстанцией конечной,
К распятью приложить уста
И причаститься жизни вечной.


Голосок

Вход в монастырь давно открыт,
Пора псалмы читать,
Монашка что-то говорит,
Но слов не разобрать.
Высокий голос, будто, враг,
Срываясь, стал дрожать,
И ей рыдания никак
Не скрыть и не унять.

Слезинки горькие летят,
Скатившись, на листок,
И в скорбном отсвете лампад
Пролился слез поток.
Глаза готовы закричать,
Мучительно слезясь,
Как трудно ей сейчас читать,
И не читать нельзя.


Но разве милосердный Бог
Не сжалится над ней,
И вот печальный голосок
Все громче и сильней.
И тот, кто службу отстоял,
Переступив порог,
Высокий, звонкий, вспоминал,
И сильный голосок.


Келья

В шкафу – монашеское платье,
Часы шагают в тишине,
Иконы, книги и распятье
На ровной, крашеной стене.

А на столе девичьей кельи,
В стеклянной вазочке застыл
Осколок летнего веселья –
Мирские, пестрые цветы.

Серафим

Ты здесь небесный серафим,
Судьбы посланник, ангел Божий?
Почти невидим, еле зрим,
На огонек свечи похожий.
Крестообразные крыла
От дуновения качает,
Ах, если б я спросить могла,
Что наша встреча предвещает!
Неповоротливый язык
Как будто бы свинцом налитый,
Он петь молитвы не привык,
А ты – внимать моим молитвам.

На сон грядущим

Молитвы час на сон грядущим,
И в этот час в полночной мгле,
Господь внимает всем живущим,
На засыпающей земле.

Слезинка тает восковая
В воспоминанье о былом,
 И паутинка золотая
Трепещет в воздухе ночном.
Слова мольбы сильны и жарки,
Как капли воска горячи
Пред блеском вспышек лучезарных
Живого пламени свечи.

Слова прекрасные слагались
И плыли в сумрачную высь,
Бесшумно ангелы слетались
И в круг незримый собрались.

Песнь Херувимы припевали
В кругу из света и тепла,
И растворились все печали
Под частым взмахом их крыла.


Веруем

Самое главное, самое первое –
Бога в молитвах просить:
Боже, очисти Россию от скверны
И сохрани и спаси!

Помыслы сделай благими и честными,
Боль и печаль утоли,
Не оставляй нас, Царица небесная,
Сына помочь умоли.

И помоги испросить отпущения
Смертных и тяжких грехов.
Ангеле Божий, моли о прощении
И дочерей, и сынов.

Просьбы свои и мольбы о спасении
К ликам святым обратим:
Счастия ждем, в воскресение веруем,
Родины честь сохраним!


НАВСТРЕЧУ ВЕСНЕ

Старый год

Как в зимней сказке за окном
Под снегом замер сад,
А в доме пахнет пирогом,
Как много лет назад.

В бокалах сладкое вино
В сиянии свечей,
От ёлки запах смоляной
И тысячи огней!

А время, не жалея нас,
Всё движется вперёд.
Часы пробьют двенадцать раз,
И старый год уйдёт.

Уйдёт в былое, в никуда…
И хочешь или нет
В душе оставит навсегда
Неповторимый след.


Хочу взлететь на миг над суетой

Хочу взлететь на миг над суетой,
Примкнув в пути к отважным птичьим стаям,
Чтоб с высоты взглянуть на шар земной,
Который кто-то медленно вращает.

Задев крылом тумана синеву,
Шепнуть мгновеньям, что спешат напрасно,
Пускай как звёзды падают в траву,
И как живые светлячки не гаснут.

Хочу увидеть эту красоту,
Когда заря, рождаясь, с ночью спорит,
Поймать ладонями свою мечту
И отпустить её на волю вскоре.

Запеть свободно, гордо и легко,
Чтоб чистый голос в облаках растаял,
Пусть слышат люди: где-то высоко,
Одна из птиц прощается со стаей.

Мы  вместе отмечаем Рождество.

Мы вместе отмечаем Рождество.
Мерцают огоньки в еловых лапах.
Подаркам рады все до одного:
И брат с сестрой, и наши мама с папой.

На улице мороз и сильный снег,
А нам тепло от жаркой русской печки,
И слышится веселый детский смех,
Счастливых, беззаботных человечков.

Часы неслышно замедляют ход,
Наверняка им тоже сказка снится,
Сегодня даже время чуда ждет,
Мечтая хоть на миг остановиться.

Мы вместе отмечаем Рождество.
Мерцают огоньки в еловых лапах.
Подаркам рады все до одного:
И дети наши, да и мама с папой.

Бальные танцы

Плавные звуки мелодии старой:
Нежная флейта и грустная скрипка,
А на паркете -  нарядные пары,
Аплодисменты, цветы и улыбки.

По-королевски роскошные платья,
Зрители замерли от восхищенья:
Как безупречны партнеров объятья!
Как грациозно легки их движенья!

В ярких лучах триумфального света
Счастье сейчас улыбнется немногим,
На полированной глади паркета
Судьи бесстрастно подводят итоги.

Вот и замолкли волшебные звуки.
Слезы глотает партнерша устало.
Чьи-то заломлены горестно руки,
Кто-то опять не достиг пьедестала.

Это проделки фортуны-плутовки,
Раз неудачная выпала карта.
Вновь изнурительные тренировки,
Страстность «латины» и строгость «стандарта».

Аплодисменты, цветы и улыбки,
Плавные звуки мелодии старой:
Нежная флейта и грустная скрипка,
А на паркете – нарядные пары…

Шагаю

По зимней аллее шагаю, шагаю
Заснеженным парком навстречу весне,
И жду, что с ветвей рукавицы снимая,
Деревья протянут ладошки ко мне.

И ветер дохнет ароматом весенним,
А день вырастая, прибавит минут,
Над городом вспыхнут созвездья сирени
И белые свечи каштаны зажгут.

И в каждое сердце без спроса и стука,
Заставив очнуться от долгого сна,
Симфонией запахов, красок и звуков,
Ликующей песней ворвется весна.

В лучах ослепительно-яркого света
Закружится в вальсе старушка-Земля,
Свирель соловья всем расскажет об этом
И вновь растеряют свой пух тополя.

По зимней аллее шагаю, шагаю
Заснеженным парком навстречу весне,
А с неба снежинками звезды слетают
И тихо ложатся на плечи ко мне.

Рыцари без страха и упрека

Мир бы навсегда погряз во зле,
В противостоянии жестоком,
Но живут на грешнице – Земле
Рыцари без страха и упрека.

Независимо от цвета глаз,
От длины волос и формы стрижки,
Стать им может и любой из нас,
От седого старца до мальчишки.

Пошлый звон рассыпанных монет
Кажется им жалким и ненужным,
Ничего для них дороже нет,
Чем любовь и преданная дружба.

И готовы заслонить собой
Грозные и гулкие раскаты
Не герои из боевиков,
А простые русские ребята.

Мир бы навсегда погряз во зле,
И конец ему б пришел до срока,
Но со злом дерутся на земле
Рыцари без страха и упрека.

СВЯТОГО ЧУВСТВА РАДОСТЬ И ПЕЧАЛЬ

Счастье

Когда в душе рождается любовь,
Чтоб выразить, какое счастье это,
Не хватит в мире красок, нот и слов
Всем живописцам, музыкантам и поэтам.

А солнце разливается по краю
Весеннего, проснувшегося луга.
Мне кажется, теперь я понимаю,
Что мы вознагражденье друг для друга.


Порой душа рождает сожаленье,
Бывает трудно справится с собой
И радоваться каждому мгновенью,
Которое подарено судьбой.

Порывы ветра бурю предвещают,
И сердце замирает от испуга,
Мне кажется, теперь я понимаю:
Мы стали испытаньем друг для друга.

Струится свет через ворота рая,
Ворота ада прячутся во мгле.
И рай, и ад находятся, я знаю,
Здесь, возле нас, живущих на Земле.

Листки календаря летят, мелькая,
Как много дней уже бушует вьюга!
Мне кажется, теперь я понимаю:
Мы просто наказанье друг для друга.

Любое тело тленно и умрет,
Так говорит безжалостно наука,
А вот душа бессмертна и живет
Сначала в детях, а потом во внуках.

Под вечер буря снова затихает,
И теплый ветер мирно дует с юга.
Мне кажется, теперь я понимаю:
Какое же мы счастье друг для друга!



Святого чувства радость и печаль

Святого чувства радость и печаль,
Над ним приказ расчетливый не властен,
И только времени суровая печать
Нарушить может безмятежность счастья.

В нем нежности и света благодать,
Тепло сердец, дарованных друг другу,
И хочется крестами осенять
Рассказы про измену и разлуку.

Взмахнет крылом не ангел и не эльф,
А существо, похожее на птицу,
И улетит, оставив звездный шлейф,
Туда, где людям счастье только снится.


Таинство

Создательница разума и слова,
Способная целить и воскрешать,
В ней таинство дыхания живого,
Тепло и свет, иначе не бывать.

Но иногда невысказанной мукой
Она должна сложить свои крыла,
Лишь для того, чтоб долгая разлука
Для сердца испытанием была.

Мир

Вселенной нет конца, а Вечности начала.
Мир, выстраданный мной и хрупок, и незрим,
Огромный для двоих, а для одной так мал он,
Так тесен для одной, что впору лишь двоим.

Призвания на свете выше нет

Поэты

Поэты вечные провидцы и пророки:
Волшебники, кудесники, волхвы.
Ранимы и от этого жестоки -
Добыча надоедливой молвы.

Как иноки душою одиноки…
К ним, несогласным с мненьем большинства,
Неведомым путем приходят строки,
Стихов простые, чистые слова.

Их каждый шаг тернист непостижимо,
Крест так тяжел, что трудно приподнять,
А избраны немногие, чьё имя
В устах Истории решится прозвучать.

Их детское невинное кокетство –
Уловка для ухода от мытарств,
Для них стихи – спасительное средство,
Что исцеляет лучше всех лекарств.

И те из них, кто не были распяты,
Неподалеку жить обречены,
От той страны, чьи жители крылаты,
Невидимой и маленькой страны.




ПРИЗВАНИЯ НА СВЕТЕ ВЫШЕ НЕТ

Призвания на свете выше нет,
И мастерства искусней нет другого,
Достойнее занятия поэт,
Певца Любви и летописца Слова.

К победе с незапамятных времен
Взывает несмолкающая лира,
И если ты поэтом был рожден –
Обязан стражем стать добра и мира.

Пусть раздается голос твой, Поэт,
Меняя только имена и лики,
И вечный диалог ведет дуэт
Орфея и прекрасной Эвридики.

Не обрати во зло живое слово

Когда уставший соловей затих,
Из тонких нитей солнечного света
Был соткан первый, легкий, белый стих
И человек впервые стал поэтом.

Веков немало с той поры прошло,
Но чудеса являя миру снова,
Изящной рифмы тонкое стекло
Звенит, соприкасаясь с силой слова.

И ввысь летит, звенящая строка,
Туда, где небо без конца и края,
И перед ней склоняются века,
В почтительном поклоне замирая.

На протяженье многих тысяч лет
Поэты внемлют заповеди новой,
И помнит каждый, если он поэт:
«Не обрати во зло живое слово!».


Поэтов бывших не бывает

Поэтов бывших не бывает.
Коль сердцу суждено творить,
Оно вовек не обрывает
С Творцом связующую нить.

И все, что было наносного,
Души истачивало нить,
Уйдет, и лишь святое Слово
В душе останется царить!

РАССКАЗЫ РОДНИКА

На перекрестке

Там, где сплетаются дороги
В один, единый узелок
Речь завели друзья о Боге:
Какой Он, всемогущий Бог.
 
Предположений много было
Они решали не спеша,
Что Бог – надежда, мудрость, сила
Рассудок, совесть и душа.

И разломив краюху хлеба,
Запив водою ключевой,
Они спросили глядя в небо:
- Скажи нам, где Ты и какой?

Они на путь смотрели Млечный
И ждали, что придет ответ,
А Безначальный и Превечный
Дарил им жизнь, тепло и свет.


Родник

Как-будто в слитках золотых
Залитый солнцем склон.
И непоседа – ветер стих,
Виденьем изумлен.

Лесной прохлады благодать
Прозрачна и легка,
И птицы слушают опять
Рассказы родника.

Как слезы ангелов светла,
Чиста и холодна,
Святой, целебною смогла
Водою стать она.

Под ясным куполом небес
Хор звонкий певчих птах,
И гимн обители лесной
Слагается в стихах.

Утро

Ладонь раскрытого листа
Сияет блеском перламутра,
Росы жемчужина чиста,
Как розовеющее утро.

И преломляются лучи
В небесных капельках рассвета,
Светлы, ярки и горячи
 От жаркого дыханья лета.

На шёлке голубом опять
Рисует радугу Природа.
И чёрным краскам не бывать
В палитре ясной небосвода.

У ЧЕРТЫ

Эфир

Звенит эфир многоголосьем,
Бежит вдоль Млечного пути.
И разрешения не просит,
И не стучится, чтоб войти.

А люди в мелочных заботах
Решают сколько и когда,
И снова бьются самолеты,
И сходят с рельсов поезда.

Аукцион

Дни сразу станут ночей черней
И Света совсем не будет,
Как только напишут углем на стене:
«Сдаются в аренду люди».

Тендер, а может аукцион,
Жуть, как мороз по коже,
С иллюзионом аттракцион,
На балаган похожий.

Стук молотка набата сильней,
Считает шаги, что пройдены.
А продают здесь за горсть монет,
И оптом, и в розницу Родину.


Жутко

Осень смешалась с весной априори,
Клиника тифа у вируса кори,
Стали короче стандартные сутки,
Мир виртуален жестоко и жутко.

Душами алчность, как в куклы играет,
Правит сознанье и память стирает,
Космос щетинится спутников сетью,
Кто перед Богом за это ответит?


Лестница

Сквозь пальцы, как вода, в песок уходит время,
И алая мишень шевелится в груди,
Шмелем летит вопрос к открытой вечно теме,
И слово жжет гортань и рану бередит.

Перед грозой затих и словно сжался воздух,
Фальшивые закат печатает шаги,
Глядят во все глаза недоуменно звезды,
Как ссорятся друзья и мирятся враги.

А лестница опять уводит в поднебесье,
И ветхая ступень скрипит: «Не оступись!»
Глубокую черту проводит слово «если»,
Черту меж спуском вниз и меж подъемом ввысь. 

Застолье

Льняное полотно крахмалит безупречность,
И благородный звон искрится в хрустале,
Минуты вороша, поглядывает Вечность
На все бахвальство блюд на праздничном столе.

От ломтиков колбас исходит дух вальяжный,
Молочной белизной красуется десерт,
В масленках компонент для бутербродов важный,
И россыпью пестрит обилие конфет.

Припудрены  мукой румяных булок щеки.
Улиткою лимон на рюмке коньяка,
Коктейлей холодок и разноцветье соков,
И аромат приправ, не съеденных пока.

Салаты, балыки в фарфорном окруженье,
В сопровождении коллекционных вин,
И поросенок спит в нарядном снаряженье,
Среди форелевых и осетровых спин.

Копченостей изыск на блюдах с позолотой,
Вот крылья распластал цыпленок табака,
К ним тянется свершить привычную работу
В манжетах кружевных изящная рука.

Вершится за столом не трапеза, а действо,
Здесь вилки и ножа союз не расколоть,
И в раз очередной они творят злодейство,
Кромсая на куски изжаренную плоть.

Но вот запас иссяк и изобилье снеди
Исчезло в чреве тех, кто поглощает снедь,
Весь праздничный обед благополучно съеден,
О чем еще мечтать, чего еще хотеть...?


МАТУШКА РОССИЯ

На пожарище

Казнокрады, прохиндеи,
Духа русского убийцы!
Вы же этого хотели?
Бюрократы - кровопийцы...

Обескровленная, еле
Дышит Русь на пепелище!
Вы же этого хотели?
Злой, оборванной и нищей,
Чтоб терпела, на пределе
Сил последних, муки ада!
Вы же этого хотели –
Кровососы-казнокрады!

На обуглившемся теле
Лишь дорог петляют нити...
Вы же этого хотели –
Так, во все глаза смотрите!
                Июль 2010 г.
Наша страна

Потомок, помни Бога ради,
Как наша выжила страна!
Нет ни аршина в ней, ни пяди,
Что кровью не обагрена.

Дом отчий не бывает тесен,
Его покинуть не спеши,
Ведь нет нигде напевней песен
И хлебосольнее души.

Не сможет уничтожить тлен,
Как ни старался б год от года,
Сказаний, песен и поэм,
И дух Российского народа.

Он не жалеет хлеба соли,
И в гости с радостью зовёт,
Готов помочь, участлив к боли,
Наш замечательный народ.

В бою он слабого жалеет,
Он не привык лежачих бить,
И одинаково умеет
И ненавидеть, и любить.

Нам есть, что вспомнить, чем гордиться,
Была б едина и сильна
За нерушимою границей
Несокрушимая страна.


Матушка Россия

Россия, матушка Россия,
Многострадальная страна.
Неисчерпаемая сила
Народу русскому дана.

Твое терпение святое
Им, иностранцам, не понять,
Так что ж поникла головою
Моя голубушка опять?

Пускай раздета, босонога,
Изранена, измождена,
Ты потерпи еще немного,
Непокоренная страна.

Грядет России пробужденье –
Судьбы назначенной печать,
И мировое воскресенье
Тебе положено начать.

Саратов

Плывут над Волгой, как и встарь когда-то
Протяжно пароходные гудки,
На славу возведён здесь был Саратов
На берегу красавицы-реки.

Он с улицы Московской взял начало,
Всё больше набирая высоту,
И дел великих совершил немало,
Одолевая за верстой версту.

Растёт Саратов ввысь по-молодецки,
И украшают город сотни лет
Торжественная готика Немецкой,
Величественный университет.

Здесь в вузах раскрываются таланты,
Их хватит нам на всю страну с лихвой,
А как поют в училищах курсанты,
Шагая под оркестр духовой!

Стараясь, ветер облака листает
Под куполом с небесной синевой,
Клин журавлиный, мирно пролетая,
Застыл над Соколовою горой.

Плывут над Волгой, как и встарь когда-то
Протяжно пароходные гудки,
На славу возведён здесь был Саратов
На берегу красавицы- реки.

ПРИТЧИ

Судьба

Сын чародея как-то раз
Пришел к отцу с мольбой:
Живет недалеко от нас
Крестьянин молодой,
Его прекрасная душа
Чиста, как солнца свет,
Но нет в кармане ни гроша,
И крошки хлеба нет.
В награду за блестящий ум
Пускай отыщет клад,
Его ты только надоумь
Вскопать заросший сад.
Но этот клад, сказал в ответ
Ему великий маг
Спустя всего десяток лет
Найдет другой бедняк.
Коль этот клад в земле своей
Он сможет отыскать –
Спасет от голода детей
 И старенькую мать.
Отец, я бедняку не враг –
Ты рассердился зря,
Тогда жени его, раз так,
На дочери царя.
Ответил сыну чародей:
Ошибся ты опять,
Капризней во Вселенной всей
Невесты не сыскать.
Ошибся дважды я всего,
Но это не беда,
На службу царскую его
Определи тогда.
Но мне известно наперед,
Обиду затая,
Слуга, чье место он займет,
Не даст ему житья.
Тогда верни года назад,
Родиться пусть в тот год,
Когда был знатен и богат
Его почтенный род.
Ему помочь я был бы рад,
Но не могу, сынок,
Ведь время повернуть назад
Не может даже Бог.
Судьба всегда мудра, сынок,
И, непонятно как,
Бывает крошечный шажок
Важней, чем длинный шаг.
Открыта и понятна ей
Всей жизни глубина,
Тогда, как зрению людей
Поверхность лишь видна.
И редко кто осознает,
Что камень небольшой,
Упав в ущелье, увлечет
Лавину за собой.
Получит больше он стократ,
 Идя путем своим,
Ведь счастлив тот, кто не богат,
А любит и любим.

Грешник

Был лучезарен небосвод, без края и границ,
Парили ангелы среди таких же белых птиц.

Один из них летел к Земле, и на исходе дня
Увидел грешника, что пил взахлеб вино, бранясь.

Тут ангел помрачнел лицом и сокрушаться стал,
Что образ Божий и людской тот облик потерял.

- Коль душам исправленья нет, сжигают их дотла,
Промолвил ангел, и надел он черные крыла.

Но повелел ему Господь захлопнуть смерти пасть,
Наутро грешник превозмог губительную страсть.

Грош

Под вечер по пути домой
Бедняк нашел грош золотой.
Ему друзья дают совет:
Ты нищим был так много лет.
Беги скорее, вдруг найдешь
Второй и даже третий грош.
Но рассудительный бедняк
Своим друзьям ответил так:
Коль суждено богатым стать,
Я завтра грош найду опять.
Коль мне потеря суждена –
Случится не сейчас она.
Сегодня сильно я устал,
Пусть ищет тот, кто потерял.

Ангел

По горной тропке узенькой шел путник все смелей,
И размышлял об ангелах, о Боге и Земле.

Но вверх взглянув похолодел: под страшный скрип и визг
С горы огромный тарантас стремглав несется вниз.

С дорожки узкой не свернуть: «О, Боже, я пропал!»
Он Ангела-Хранителя, отчаявшись, призвал.

Увидел Ангел, как плохи у путника дела,
И принял он тогда удар на нежные крыла.

Когда, опомнившись, сумел осилить путник страх,
Увидел слезы, что блестят у Ангела в глазах.

И, обратившись к Ангелу, решился он спросить:
Неужто боль бесплотные способны ощутить?

Ответил ангел, знаю я, и боль, и страх, и гнев,
Их победить сумел давно, себя преодолев.

И Ангелов незримая наотмашь хлещет плеть,
Но боль они жестокую научены терпеть.

ВЕЧНОЕ ДЫХАНИЕ

Презрев запрет

Как бабочка, презрев запрет,
Душа старается пробраться
В мир, где владычествует Свет,
Откуда возвращенья нет,
В мир смысловых галлюцинаций.

Где жизнь, секретов не тая,
Охотно распахнув объятья,
Смещает фокус восприятья,
Меняя форму бытия.

Там все бесстрастны и честны,
И мысли каждого известны,
В плену у солнечной весны,
В оковах стужи повсеместной.

Как ни уныла суета,
Душе не стоит торопиться,
Туда, где вечно будет сниться
Прекрасной жизни полнота.

Кто хоть на миг познал покой,
Увидев свет несотворенный,
Стал частью Разума Вселенной,
И частью Истины самой.


Снег

Забытой чистотой покров спустился снежный
Дыхание зимы морозной усмирил,
Как-будто бы Земли Хранитель безмятежный
Увлек ее под сень небесных белых крыл.

На теле у Земли уврачевал изъяны,
И борозды морщин разгладил на челе,
Излечивает снег и человечьи раны,
И души у людей становятся светлей.

Нимб

Сквозь тьму веков, сквозь толщу лет,
Сквозь дней переплетенных ветви,
Летит от звезд далеких свет,
Жизнь, продолжая на планете.

Чтоб светлый нимб вокруг Земли
Стал долголетия приметой,
Чтоб света ауру смогли
Цветной увидеть наши дети.


ВЕЧНОЕ ДЫХАНЬЕ

Весны живое дуновенье,
И бликов солнечных игра,
Как перемена настроенья
В борьбе коварства и добра.
Соединяясь с тишиной,
Ловя движенье непогоды,
Внимаешь голосу природы,
С ней, становясь душой одной.
И сколько б ни было в судьбе
Потерь, находок, расставаний,
Ты в ней живешь, она - в тебе,
Как жизни вечное дыханье.

Высота

Отвесный ряд ступеней
Напоминает жизнь,
Где каждый шаг
Подстерегает промах.
И, оступившись, человек, летит,
Как камень вниз.
Достигнув основанья, и, не разбившись,
Он делает рывок  к началу восхожденья.
Его стремленье – это бег,
Спокойный, нервный или состязанье,
В нем он то выиграл, то побежден,
То попусту потратил силы.
Он видит мир и чувствует его,
Блаженствуя, страдая, беспокоясь.
Тревогу чутко караулит совесть,
А долг и честность стерегут покой.
В момент досадного паденья,
 Он увлекает за собой
Часть звеньев из цепи, идущих следом,
Обрекая себя, стать зрителем их неудачи.
Хотя для них, поверженных судьбой,
Удар – лишь способ возвышенья,
И приглашенье покорить вершины,
Недосягаемые ныне.
Возможность, время наверстав, и залатав прорехи,
Достигнуть новой высоты.

АФОРИЗМЫ
О жизни

Жизнь – отвесная лестница и тот, кто поднимается по ней, оступившись,  сорвется вниз.

Совесть, что иголка: без нее жизни не сошьешь, потерять легко, а отыскать трудно.

Теория, подтвержденная практикой, уже не теория, а жизнь.

Страх – колокольчик совести.

Смелые люди – это трусы, которым надоело бояться.

Надо не убегать от дурных мыслей, а охотиться на них.

Легче научиться делать то, что не хочешь, чем то, что не нравится.

Издёвка – игла обоюдоострая.

Если поджидает опасность, не надо ограничивать ее во времени.

Часть истины – сочетание полного безволия с абсолютным самоволием.

Невозможно навести чистоту, не окунув руки в грязь.

Мудрый человек видит то, что есть, а не то, что ему предлагают.

Боль сегодняшняя всегда сильнее вчерашней и завтрашней.

Тому, кто хотел бы не ошибаться, надо было  родиться раньше Адама.

Деление людей на праведников и грешников происходит не у ворот рая или ада, а гораздо раньше, на распутье.

Чудеса бывают, ведь если бы их не было,  люди не знали бы, что чудеса есть.

Прошедший день уходит навсегда, а добрый след остается навечно.




О любви и счастье

Любовь делает человека счастливым, сердце – мудрым, разум – чутким,
 а душу – чистой.

В настоящей любви не бывает зла, если появляется зло, значит,  любовь  превращается в нелюбовь.

Неразделенная любовь – это не половина счастья, а счастье, а любовь взаимная – великое счастье.

Любовь, делаясь с годами мудрее, оставляет меньше места для легкомыслия.

У счастливых людей дни идут быстро, а годы долго, а у несчастливых – наоборот.

Истинную цену несчастья можно узнать, только узнав насколько дорого  счастье.

Две половины – больше, чем одно целое.

Любовь не мечта, а реальность, похожая на мечту.

Мысли  сердца  быстрее, чем разума.
 
Слова любви выстукивает сердце, а ненависть колотится в висках.

Чувства живут в сердце, причем выживают только добрые.

Счастливое мгновение длиннее вереницы унылых дней.

О любви говорят души, а не уста.

Души, породнившись, становятся больше.