Кладбищенский романс
Перечёркнуты тенями старых, ненужных берёз.
Лишь весною, наполнившись потом берёзовых жил,
Март прольётся на камешки ливнем берёзовых слёз.
Здесь не плачет никто, кроме тех чёрно-белых стволов,
Что стоят вдоль аллей, на границе ночи и дня.
Я напьюсь их слезами, плывущими вверх из гробов,
Может память о тех, кто лежит здесь, согреет меня.
Не дуло в висок берёзовый сок – живая вода.
И, о Боже мой, как далеки и смешны холода!
Согреет меня старинным вином,
Напоит меня забвеньем и сном…
Белый ангел-хранитель в аллею меня пригласил,
Горько руки развёл и, растерянно, смотрит в лицо.
Мир наполнен огромным числом безымянных могил,
И земля, в основном, состоит из одних мертвецов…
Зашуршали дожди и отвесно, и наискосок,
Жадно выпили плоть, и к подземным морям унесли.
А берёзы, вампирами впившись в могильный песок,
Тянут души живые на свет из холодной земли.
Молчанье храню, я их не виню, мне ясно вполне,
Они на крови и костях не по личной вине.
Они – сторожа рассвета и тьмы,
Такие, как я, такие, как мы…
Свидетельство о публикации №112021807668