Сел отужинать, нет хлеба

Сел отужинать, нет хлеба, одеваюсь в магазин,
Под нахмурившимся небом, спотыкаюсь в вечер, блин.
Только за угол, навстречу, прёшь ты, ротик до ушей,
Из него льют мёдом речи: «Есть желание? Налей».

«Да ты знаешь, жрать хочу я, выпить есть, нет закусить.
Я не против поцелуев, и, по яйца, засадить.
Подожди, минуток десять, я, моментом, обернусь,
Буду сыт и пьян, и весел, и, естественно, влюблюсь».

В магазин, кулёк затарил, ты, под ёлкой торопишь,
У больнички: «Ты запарил», мне козой уже фырчишь.
Я ещё быстрей, до дома, полторашку зацепил,
Уж сушняк в горлянке, комом, вмиг назад и вот разлил.

Сразу жахнули, без тоста, хрустнул закусь на зубах,
На душе легко и просто, умиление в глазах.
Тут же, следом, всё по новой, без облома льётся внутрь:
«Справлюсь ли с такой коровой?», думаю, шукая грудь.

Вот они, почти пелёнки, я из них кручу рулет:
«Ты доходишь мне, сестрёнка, ты отдашься или нет?».
«Подожди, ещё вон сколько, я, пока что, не пьяна,
И куда спешишь ты, Колька?», гонит ломкою она.

И напиток смерти, водку, наливаю через край,
Ну и льётся в твою глотку, тут момент не прозевай.
А она мне: «Ты проказник, я уже почти торчу,
Дай мне деревенский праздник, а иначе не хочу».

«Э-э-э, нечестная реклама», ведь пузырь почти пустой,
Ты была той шлюхой самой, что смеялась надо мной.
Лью тебе: «Испей, Олеся», ты, не морщась, приняла,
И, став жертвой пьяной спеси, оскудев умом, легла.

Ну, почти что на дороге, хорошо, хоть в полутьме,
Ты принадлежала многим, а теперь ещё и мне.
И, конечно между нами, лучшей ты была в мечтах,
Как застрял я в этой яме, хмель иссяк и пробил страх.

А приплыть всё не могу я, все колени разодрал,
Уж залупа протестует, во в чернильницу попал.
Тут ты что то промычала, я расширю опыт вам,
Полуспущенным мочалом, член тебе несу к губам:

«На коня, подруга, выпей», в мозг мысль всё же проползла,
Хоть он у тебя и рыбий, но взаглот, как сом, взяла.
«Ах, как в гландах твоих тесно», заторчал, моментом я,
Но желудок твой, протестом, всё срыгнул мне на мудья.

Возмущаюсь: «В Бога мать: - я, разве кто-то так строчит?»,
Ну и вечер с этой плядью, весь отрыжкою разит.
В твоём взгляде нет просвета, мамкой, в климаксе, торчишь,
По ту грань витая где то, даже больше не мычишь.

Оскорблённо поднимаюсь, и, собрав остаток сил,
На прощание стараюсь, всю мочу на жбан излил.
Ноль эмоций: «Чао, крошка», весь расстроенный домой,
Постучать в своё окошко, с полуночною тоской.

Искупавшийся в корыте, накатил ещё пол ста,
Плюхнулся в диван, простите, Боги, что душа пуста.
Извините, если можно, эту шалость зрелых лет,
Невозможное возможно, коль на взводе пистолет.