Ода хоккею. Невежа на пути к переменам. Часть2

Ну вот, проснулся, как всегда, расправил плечи и бока, промыл глаза водой холодной, зубов остаток не спеша натер до блеска щеткой новой, ведь впереди опять обновы начала нынешнего дня. В башке опять созрели мысли, сказать по правде, так редки, поскольку орган отупленный в кости округлой, отрешенный, от жизни был с тех пор далеких, когда я грохнулся с печи. «Давай, опять пойди на встречу огням и радостям земным и покажи, как в вашем госте кричат, что в радость, что от злости, глаза в затылок повернув, слова понятные всем точно, будь ты олигархом иль глухим». На этот раз, уж не робея, дружка с собою захвачу, и покажу ему ХОККЕЯ, с того, что без вина пьянеют, где от лучей цветных косеют, от бубна жилы столбенеют, от ора святого хрипеют, от счастья этого балдеют, ну, а потом, уж, хоть к врачу!
И вот дворец уже встречает дружка хмельного и меня, и на ряды свои сажает, хвосты у входа сокращая, толпу людскую превращая в героев страсти и огня. Ну, не изменен здесь сценарий, все начинается всегда с традиций общего вставанья и отрешенья желаний, в минуту гордого старанья попеть под музу первого числа. Опять все те же человечки резвятся с клюшкой на катке, их различают лишь по цвету и цифрам разным на спине. Забьет кто шайбу, их объявят, в могучий рупор молвит глас, и на экране засияют его названье и анфас. Послушай, зёма, хоть довольный, ты мечешь весело попкорн, сейчас скажу тебе прикольно, задумав школе приговор, открой все уши и услышишь вокруг ты новые слова: «голкипер», «тренер», «исполнитель», уже кружится голова. «Арбитр», «арена», «матч», «буллит», все сразу даже не усвоишь, когда под шапкой засоленной, судьбой тяжелой удрученный, в угоду Богу мозг тупит. И нам училка утверждала, что время движется вперед, а здесь оно встает от свиста, ведя неправильный отсчет. И что период ледниковый, вобравший многие века, на самом деле так поспешный, что в целых три вошла игра. И что Спартак мужик отважный, я точно знаю, слух донес, собравший рабское собранье, мечом махал, как в сенокос. Но, скоро войском окруженный, остался видно не у дел, погиб, распятьем увлеченный, а нынче в гости прилетел. Да, не понятны те страданья, потеря жизни школьных лет, остались в памяти, где теплится сознанье, картошки сборы да омлет. Так, значит, зёма, постарайся ничто из вида не спустить, и в перерыве с вдохновеньем, включив свой опыт и уменье, оставив мысли о похмелье, во благо общего ученья, ты все же знания добыть. Да, тяжело идет ученье, к чему отвыкла голова, но все ж, к большому удивленью, прошло оно в ущерб забвенью, и в мозге спящем отраженье достигло даже вещества.
Уже смотреть на лед в охоту, и человечки здесь не зря, вон те, что в форме бело-красной и есть Спартакова семья. А те, что бегают в зеленой, и на груди у них круги, они в хоккее Чемпионы, «Ак Барса» местного сыны. Теперь понятны все тревоги и руки зрительской волны, больные, точно, безнадеги, но в массе общей все равны. И я теперь, как все, завою и руки вскину в потолок, и отругаю, но по делу, того, кто судит неумело, не в дудку дуя, а в свисток. И вот финальная сирена, все веселились, я следил, кричали браво и, похоже, «Ак Барс» здесь тоже наследил.
Теперь домой, с поклажей новой, где мозг теплится от обновы, игры познав секрет здоровый, что чуть кружится голова. Встречайте ж нас: наш край суровый, дорогой взбитой от подковы, и дом с трубой печи топленной, что полон счастьем и добра!