Хард-опера Ведьма

1. Великое время

Великое время вражды и смятенья.
Измученный город в излучине рек.
Походкой кровавой по миру шагает
Безумный, жестокий пятнадцатый век.
Нелепы традиции; костры инквизиции
Преследуют авторов новых идей.
И грозное пламя безвольно сжигает
Злодеев, глупцов и великих людей.

Властители судеб безжалостны к людям –
На смерть посылают движеньем руки
И, прячась убого за именем Бога,
Сами себе отпускают грехи.
Но рушились стены незыблемой веры,
Священного клира надломлен союз.
И люд всех сословий тянулся за словом
К часовне магистра свободных искусств.

Ангелы, демоны! Что вы наделали?!
Мир этот сходит с ума.
Демоны, ангелы! Вы не оставили
Места в душе для добра…

Великое время вражды и смятенья
Неслось под уклон, никого не щадя.
И гордая Прага измену познала,
Коварство придворных и гибель вождя.
Но смерть пробудила великую силу,
На сердце глубокий оставила след,
Кровавым потоком прошлась по дорогам,
И воды во Влтаве сменили свой цвет.

Ангелы, демоны! Что вы наделали?!
Мир захлебнётся в крови.
Демоны, ангелы! Вы не оставили
Места в душе для любви…
2. Грянет гром…

Копья безумцев нацелены в небо.
Ворот затянут, и ложе обняло стрелу...
Медленным шагом по вольным дорогам –
Кто-то к победе, а кто-то – к безвестному сну...
Тянется, тянется лентою серою
Путь от ворот – путь в никуда…
Краскою алою в небе начертано –
Будет беда! Будет беда…

Злую волю судьбы приняв за волю Всевышнего,
Точно демоны тьмы, войска из города вышли.
Их путь лежит на Восток, их цель – отряд таборитов.
Собор им гибель предрёк. Им нет, нет места на этой земле…

Грянет гром, и посреди небес лик святой глаза рукой закроет.
Пусть сегодня миром правит бес, пусть упьётся дьявол видом крови!
Бог молчит – он не благословлял ту войну, в которой брат на брата –
Ту войну, где золото и власть всё решают без него… Без него
Мир разломится на части.
Но каждый здесь готов принять смерть за таинство причастья.
Они ещё увидят, как души погибшие падают вверх…
Они ещё увидят, как будут мёртвым завидовать те,
Кто к утру будут живы…

Грех покорно застыл клеймом на каменных лицах
Тех, кто благословил толпу на братоубийство,
И те, с кем делили вчера в бою добытую славу,
Теперь на другой стороне – враги! Знать, вдоволь потешился дьявол!!!

Грянет гром, и посреди небес лик святой глаза рукой закроет.
Пусть сегодня миром правит бес, пусть упьётся дьявол видом крови!
Бог молчит – он не благословлял ту войну, в которой брат на брата –
Ту войну, где золото и власть всё решают без него… Без него
Мир разломится на части.
Но каждый здесь готов принять смерть за таинство причастья.
Они ещё увидят, как души погибшие падают вверх…
Они ещё увидят, как будут мёртвым завидовать те,
Кто к утру будут живы…
3. Хэй, воин!

Хэй, воин! Это даже не ад! Это нечто его страшней.
Цвета крови был вчерашний закат, предвещая такой же рассвет.
Стаей вспуганных птиц ночь вспорхнула с ветвей.
В тот же миг грозный крик разорвал небосвод.
Ещё можно спастись, ещё можно успеть,
Ещё можно бежать, но ты рвёшься вперёд!!

Владыка безжалостный! Немного осталось, и
Земля разверзнет пасть и сгинет на глазах.
И канет в безмолвие и сила, и боль.
И так хочется выжить, но немы к мольбе небеса…

Хэй, воин! Посмотри, оглянись! Обложили со всех сторон.
От боли небо падает вниз на холодную сталь штыков.
Веры истинной храм – но кровав к нему путь.
Ты же – верил, что сможешь его одолеть.
Ещё можно бежать, ещё можно свернуть,
Ещё можно, но с каждой минутой трудней!

Владыка безжалостный! Немного осталось, и
Земля разверзнет пасть и сгинет на глазах.
И канет в безмолвие и сила и боль.
И так хочется выжить, но немы к мольбе небеса…

Хэй, воин! Не осталось надежд. Так безжалостен блеск мечей…
Хэй, воин! Так кончается жизнь. Свет дневной сменит мрак ночей.
Но ты рвёшься вперёд! Ты не в силах свернуть!
Но сегодня твой Бог на другой стороне.
Вихри огненных стрел освещают твой путь,
И одна предназначена лично тебе!
4. Небесный хорал

Туман застилал ему очи холодною белой густой пеленой,
И небо казалось так близко, что можно до звёзд дотянуться рукой.
Дыхание чувствовал он у виска – то смерть склонилась к изголовию.
Ни страха, ни боли нет – немая тоска… Ни страха, ни боли нет…

Молитва не трогала душу, и лики святых вспоминались с трудом.
Так крепко, как только оружье, горсть мокрой земли обнимала ладонь.
И где-то у самого неба звучал – чуть слышно, песней бессловесною, –
Хорал поднебесья – твой последний хорал. Хорал поднебесья – твой…

Удел победителя – слава, во славе они завершали обход.
Своих собирали в повозки, срывали одежды, доспехи с врагов.
Безжалостно, словно не слыша мольбу, их копья добивали раненых,
И – прочь, оставляя их на пир воронью. И – прочь, оставляя их…

Лелея слепую надежду, устало бродили при свете костров –
То женщины в скорбных одеждах искали мужей, сыновей и отцов.
Отравленный воздух стрелой прорезал крик радости, то крик отчаянья,
И в такт отвечал ему небесный хорал… И в такт отвечал ему…

Но он ещё живой. Сердце бьётся в теле еле-еле,
Живой. Взглядом обречённым смотрит в небо.
Живой… Стрелками часов застыло время.
Живой. Живой!!!
5. Тоска

Разлилась тоска по земле сырой. Он прощался с жизнью в мучениях.
И уже кружили над головой птицы в траурном облачении.

Но сама судьба в женском облике подошла к нему, прикоснулася.
Злая боль в груди унялась на миг, и желанье жить вдруг проснулося.

Он открыл глаза – посмотрел на мир. Как же так – судьба не сложилася?
Он хотел сказать – не хватило сил. По щеке слеза прокатилася…

А в её глазах робкий страх застыл. Одолели душу сомнения.
Перед нею враг, но как же он красив – для него нашлось бы прощение.

Изнутри её переполнил страх. Не смогла прогнать мысли дерзкие.
Жизнь его и смерть – всё в её руках. Только тяжело сделать выбор ей…

Что изменит в мире страшном и жестоком кусочек маленькой лжи?
Что мне делать, если разум просит смерти, а сердце хочет спасти?
Что мне делать, кто поможет, кто подскажет?
Крик – и небеса проснутся от сна…
Грянет небо – слёзы скорби, слёзы гнева…
Дождь – он ею будет принят за знак!

Одежды прочь. Повозка ждёт. А там никто не разберёт –
Одна страна, одна судьба, один язык, один Господь.

И, укрыв плащом тело бренное, повинуясь знаку небесному,
Отдала себя и судьбу свою чувству новому, неизвестному…
6. Хэй, народ!

Дорогой устало тянулись повозки, неся с собой добрую весть.
Немного осталось – усталые воины сбросят оружие с плеч.
Их примут объятья у стен городских, и во славу
На ратуше в полдень зажгутся огни…

А вечером – праздник. Кровавые раны зальются дешёвым вином.
Надежда на счастье подарена людям, уставшим от множества войн.
Забудутся те, кто проснётся с утра в холодной постели.
Их горе, их слёзы не смогут сдержать хмельного веселья…

Упоённые славою…
Победителю чужды сомнения.
Боль и скорбь – утешение слабого.
Скорбь иных попирая веселием,
Воспевая победу вчерашнюю
И даруя себе всепрощение,
До краёв переполненной чашею
Усугубляли обряд причащения!

Хэй, хэй, хэй! Время пришло!
Хэй, хэй, хэй! Ночь сменил день.
Хэй, хэй, хэй! Успокой вдов!
Пой, гуляй, пей, народ! Воспевай смерть!

Закрытые окна, закрытые двери суровую тайну хранят.
Здесь в маленьком доме на грубой постели – израненный в битве солдат.
Здесь юная дева склонилась над ним в глубокой печали.
И сердце так трепетно бьётся в груди…

Хэй, хэй, хэй! Время пришло!
Хэй, хэй, хэй! Ночь сменил день.
Хэй, хэй, хэй! Успокой вдов!
Пой, гуляй, пей, народ! Воспевай смерть!
7. Небо безмолвно…

- Так неприкаянно кончается жизнь – уж близок мир иной…

- Боже, прошу тебя, не торопись! Оставь его, он мой!
Мне так нужно забыть четверть века войны…

Я покажу тебе новую жизнь – без горечи утрат.

- Всё это снится мне, а может быть, я умер – это ад…

Небо безмолвно…
И только рваная рана в груди
В доказательство жизни болит…

Небо безмолвно…
И только ангела светлого лик,
Надо мною склонённый, стоит…

- Внемли словам моим – грусть и печаль исчезнут без следа.

- Только Господь один умеет прощать, но люди – никогда.

Небо безмолвно…
И только рваная рана в груди
В доказательство жизни болит…

Небо безмолвно…
И только ангела светлого лик,
Надо мною склонённый, стоит…
8. Я тебе открою истину…

Я тебе открою истину – светлую, добрую.
Будешь ты, мой друг таинственный, счастлив, обретя её.
Есть на свете чувство тонкое, нежное, чистое.
Путь к нему цветами выстели – и оно к тебе придёт.

Небо хмурое осеннее осенит знаменье.
С неба спустится прозрение, к счастью приоткроет дверь.
Ты прими без сожаления горькое снадобье.
Ты предашь войну забвению – не нужна она, поверь!

А в глазах его – только ненависть, только гибели души предвкушение…
Боже праведный, что Ты делаешь? Не губи мою душу до времени!
Видно, ждёт меня доля рабская?! Лютой смерти отдам предпочтение!!
А она глядит взглядом ласковым, отвергая любые сомнения прочь…

Я тебе открою истину – светлую, добрую.
Будь же верен ей единственной, остальное позабудь.
Лишь её познавши, сможем мы выстоять, выстрадать.
Сердца боль оставим прошлому, новой жизни – светлый путь.

А в глазах его – только ненависть, только гибели души предвкушение…
Боже праведный, что Ты делаешь? Не губи мою душу до времени!
Видно, ждёт меня доля рабская?! Лютой смерти отдам предпочтение!!
А она глядит взглядом ласковым, отвергая любые сомнения прочь…

Распустилась веткой сирени и вошла в открытые двери,
Отозвалась криком перелётных птиц.
Зазвенела звонкой капелью, напоила росами землю
И взошла, как Солнце, вдоль земных границ.
И взошла, как Солнце, вдоль земных границ.

Забурлила полной рекою, опалила жаром ладони
И прижала их к истерзанной груди.
Назвалась так просто – любовью, позвала тихонько с собою –
Словно целый мир открылся впереди.
Словно целый мир открылся впереди.

Плачь, плачь душа, как дитя.
Не успеешь и не догонишь.
Сквозь мрак их души летят,
Словно добрые резвые кони.
Прочь, прочь навстречу ветрам,
Презирая тяжесть паденья.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробуждение.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробуждение.

И поднялись в небо послушно два крыла обретшие души.
В небесах – глаза в глаза, рука в руке.
Развевал ей волосы ветер, и ему казалось, что нету,
Нет на свете счастья большего, чем есть.
Нет на свете счастья большего, чем есть…

Плачь, плачь душа, как дитя.
Не успеешь и не догонишь.
Сквозь мрак их души летят,
Словно добрые резвые кони.
Прочь, прочь навстречу ветрам,
Презирая тяжесть паденья.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробуждение.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробужденье.
В них любовь нашла пробуждение.

И, забыв про всё на мгновенье, вырвавшись из плена сомнений,
Презирая тяжести земных оков,
Не преодолев искушенья, точно вопреки притяженью
Души их парили где-то далеко.
Души их парили где-то далеко.

Плачь, плачь…

Нет на свете существа, по жестокости равного людям.
И на каждого Христа полагается по Иуде.