Смеющийся волчок

(Меня били несколько человек. Началось это, когда я прошёл в глубь аллеи недалеко от пивнухи по мелкому делу. Сначала был тяжёлый удар сзади пониже затылка, и я чудом не упал в болотистую тропку. Мне, инстинктивно повернувшемуся назад, через долю секунды прилетало уже по полной. Салют в честь Дня Победы был пародией на то, что происходило у меня в голове и вокруг неё. Хорошо помню, что я всё же заехал кому-то, потом вдруг около лица оказалась грязь и вода, наверное, это была лужа. Чьи-то ботинки впечатывались в моё тело и голову. Лицо окатилось горячим, во рту кипела кровь, я матерился, но встать не мог. Вдруг всё закончилось.)

Десять лет назад октябрь в Москве выдался очень теплым, с южным ветром и частыми проливными дождями. Я тогда создал свою очередную рок-группу. База у нас была в ДК МЭЛЗа, аппаратура была моя, и мной же платилась за аренду репетиционной комнаты какая-то мелочь. Единомышленников я нашел быстро, они нашли меня, и стали мы сочинять и играть. Чтобы наметить цель в жизни и добавить адреналин в организмы, назначили дату первого концерта, ровно через месяц после первой репетиции. Все шло хорошо.

(Я долго пытался встать хотя бы на четвереньки. Очень сильно болела голова, в свете неблизкого уличного фонаря я видел вокруг себя огромную кровяную лужу, и кое-где она сливалась с настоящими лужами. После нескольких невыносимых усилий мне удалось принять вертикальное положение. Подошёл парень в дутой куртке с бейджиком охранника и предложил помощь. Я честно постарался соорудить на своём лице улыбку. Не знаю, что охранник увидел на моём лице, но он как-то быстро удалился.)

Аркаша играл на басу, Илья на барабанах, Нина на клавишах, я на соло-гитаре и ещё пел. Насчёт репертуара споров у нас не было никаких, потому что уважали мы из музыки одно и то же: хард-рок. У Аркаши был талант писать завораживающие мелодии и к ним удивительно тонкие и простые слова. Все ребята были моложе меня, но общались мы на равных, с уважением иного мнения и способностью расставаться с личными амбициями ради общего дела. Алкоголь мы не употребляли, да это нам и не требовалось, ведь удовольствие от общения и исполнения нашей музыки было выше всего. Собираясь почти каждый день, через три недели мы уже приготовили двенадцать композиций.

(Кровь текла из меня не останавливаясь. Появились нехорошие мысли насчёт повреждения крупных кровеносных сосудов. Медленно, стараясь не упасть, я поплёлся к шоссе. Время было за полночь, редкие машины не останавливались, хотя я старательно вытягивал руку поперёк потока. Мне нужна была медицинская помощь. Нужна была хотя бы автомобильная аптечка. Наконец, остановилась "Лада", но когда водитель увидел меня сквозь пассажирский дверной проём, то сразу же ударил ногой по педали газа, машина засвистела задними колёсами, пробуксовывая по асфальту, и дверь неожиданно вырвалась из-под меня. Я упал.)

Это был редкий свободный от репетиций вечер, и я пошёл утолить жажду известным и любимым способом. Я тогда пил водку, но параллельно не отказывал себе и в этом лёгком, вкусном, а если много выпить-и в опьяняющем напитке. Довольно далеко от нашего дома ещё в начале лета соорудили павильон известного назначения. Изредка я посещал его. Павильон не убирали из-за тёплой погоды. В тот неудачный для меня день я познакомился за кружкой пива и за общим столом с женщинами нетяжёлого поведения-мамкой Татьяной, лет сорока, у которой была грудь приятного размера, и с Ксюшей, которая числилась у Татьяны на работе. Ей было восемнадцать. Постепенно придя в восторг от нашего знакомства и от нескольких кружек пива, я купил в ларьке неподалёку в подарок своим новым знакомым китайского игрушечного пушистого волчонка, который заливался идиотским механическим смехом, если нажать на секретную кнопку в ухе. Чем мы и занимались с небольшими перерывами к удовольствию одних и негодованию других. Наконец, мне потребовалось освежиться.

(Кровь постепенно прекратила сочиться из меня. Чтобы не пугать домашних, я пошёл к своему зятю в дом неподалёку, так как знал, что моя сестра, его жена, в ночной смене. Он старался не говорить лишних слов, когда мы выпивали на кухне, но я замечал его невольные заинтересованные взгляды на моём лице и черепе, которые он старался скрыть, чтобы не досадить мне. Мыться мне было больно, я только смог раздеться и сразу провалился в тяжелый сон. Мне приснился смех волчонка-игрушки, и я проснулся. Пора домой. Перед зеркалом я долго сыпал стрептоцид в дыры в моей голове, с интересом разглядывая голые кости черепа. Оказалось, они синеватого оттенка. За несколько дней до этого я постригся налысо, и мне не пришлось производить дополнительные неприятные действия вроде стрижки волос на ранах. На переносице тоже была рассечена кожа, а вся голова превратилась в багровый мяч.)

Через неделю состоялся наш первый концерт. Тогда ещё праздновали 7 Ноября, и нас поставили в вечерний концерт одним отделением на час. Мои друзья были в курсе моих злоключений. Но в последнюю неделю Аркаша упал с мотоцикла и сломал левую ключицу. Нина, выходя из троллейбуса, сломала ногу. Илья тоже получил горячих в какой-то дыре, но отделался более лёгкими телесными повреждениями, чем я. Когда нас увидели зрители, они долго смеялись. К клавишам Нины были приставлены костыли, и сверкал гипс из-за подставки под инструмент. Аркашин ремень бас-гитары был этак небрежно наброшен на правое плечо. Илья своё лицо старался не поднимать, но всё равно все его увидели. А моё лицо ещё больше распухло и посинело. И отбитые пальцы не слушались. Но мы работали хорошо. Наверное, нам никогда так не аплодировали.

(А один парень только делал вид, что меня пинает.)

Будем жить?
 Разумеется!