Театральная поэма

Снимок Е.Умнова "Огонек" №23 1950
Я у ног Золушки затылком к обьективу лицом к Золушке после примьеры Постановка моего отца Александра БердичЕвского Он же в роли Короля. Моя мама Надежда Челищева (Юматова-Кедрова) в роли средней сестры. Я играл гнома. На снимке уже разгримирован. Мне 7лет.
Клинцовско-Новозыбковский театр имени Луначарского. Через пол года театр закроют

Театральная поэма –
это блеск и суета
это чувствовать на тему
это жизнь читать с листа
это плаха
нет
помост
сцена
где сгоришь дотла
это души как гумос
тающие от тепла

Отец любил гумос
наращивать на нос
любил когда парик
преображает лик

Балкон свиданье,
шпага плащ
любовь прощанье
смех и плач

Тех давних сцен я знаю цену
и вызываю всех на сцену

А комик Лева промолвил так
– Товарищи
театр наш попал впросак
и предстоит решать пока
как нам выйти из этого просака.

Слушайте смотрите сказку
о чистом сердце
о торжестве правды
о прекрасной Золушке

– Ну как – спросил отец мой
ноготь грызя –
можно это вставить
или нельзя?

Премьера
Я загримирован
я – гном седая борода
я первой ролью зачарован
и зачарован навсегда
Всю жизнь я только гномом буду
добром и злом повелевать
мне суждено
но только всюду
придется бороду сбривать
Срывали бороду – я плакал
потом приклеивал опять
и часто кровь с засохшим лаком
мне приходилось отдирать

Премьера.
Я загримирован
я на веревках ввысь парю
я в рампе заживо горю
я с башмачками вниз спускаюсь
и Золушкиного лица
слезой нечаянно касаюсь
Вот башмачки из хрусталя
возьми их Золушка скорее
хрустальные возьми земля
а кожаных я не имею.

Лопе де Вега:
– Ночь над Севильей спустилась,
где-то поют соловьи.
Ты мне сегодня приснилась
в сиянье ночной красоты

Отец:
– Ночь над Севильей спустилась
где-то поют петухи
Ты мне сегодня приснилась
на кухне у жаркой плиты

Лопе де Вега:
– Проснись молодая красотка
развей свой задумчивый сон
и нежной своею походкой
выйди ко мне на балкон

Отец:
– Проснись молодая кокетка
свари мне янтарный бульон
зажарь поскорее котлетки
и принеси макарон

Шут:
– Его высочество – ваш принц
он занят важными делами
он вас покинул ну а вы
повеселитесь сами
Дилинь – дилинь
дилинь – дилинь
вот вам моя рука
Ваш принц ушел оставив вас
на дурака, ха-ха

На дворе трава на траве дрова
дух древесный кружится голова
Стрекоза трепещет в моей руке
пароход гудит я бегу к реке
Я с отцом занимаюсь культурой речи
а коза понимает по-человечьи
– Кар-р-р! – кричат вороны, черные птицы
Продолжаются первые репетиции
А отец упрямо твердит с утра
– На дворе трава, на траве дрова…
Стрекоза в руке моей чуть жива
***
Надежде Кедровой-Челищевой актрисе
Александру БердичЕвскому режиссеру и актеру студии Мейерхольда

Архитектор свободы
построил карманный храм
войди в него
он в твоем кармане
в зачетке, где отл.
поет только хор
полумесяц и крест в горниле

Ну вывернут наизнанку
где нутро подкладка
или перелицуют
или продадут за бесценок
храм где живут умершие предки
как летний театр – без стенок

Здесь парит одна сцена посреди лета
нет кулис а задником служит небо
я ждал что отец появится слева
и он появился слева

Навстречу – справа
к нему шла мама
я крикнул – мама
я прошептал – мама

Отяжелели ладони
я взял в них сцену
приблизил ее к губам
отец узнал во мне сына
он меня не забыл

Унося в кармане сцену и маму
с папой –
короля и даму в колоде
я знал что Богу не нужны храмы
ему нужны люди и только люди

Если бы сцена была рояль
я бы играл на сцене любя
но на сцене папа играл себя
и мама играла только себя

Видишь каким огромным стал зал
где повис ландшафт посреди кулис
я сказал: Папа!
А папа сказал –
Только в этом храме молись

Давно ли я был на сцене с вами
где уже не корчась от боли
папа играл короля
мама даму
в еще несыгранной роли

О сцена ты как колода карт
где за спиной тасуются виды
чередуя поп-арт оп-арт
пейзажи висят на дыбе

Вот вверх уплывает старинный Новозыбков
обнажая Чернобыль
где жил я в детстве
за Новозыбковом рябь и зыбь
сплошное пещное действо

Излучаясь к другим мирам
гамма-гаммой вдаль излучен
единоверческий старый храм
где после спектакля ночью я был крещен

В каждой тени актера таится
гамма излучений всего актера
теперь я знаю – театр был храмом
а храм – реактором

Так узор и волн и частиц
плетет незримое кружево
квантовое барокко лептонных птиц
от Новозыбкова до Чернобыля

Я не знаю какова роль
человека в этом театре
где мама королева а папа король
до сих пор в невидимом гамма-спектре

Где занавес как рубашка колоды
опускается падает ниц
где болью залитый как коллодием
я застыл в кутерьме ресниц

От каждой ресницы у другой реснице
тянется невидимый луч
луч вибрирует как границы
когда происходит путч


1991