Не умирали

Спасибо за то, что исчез по-английски, почти незаметно, не бросско,
Где был коньяк с тобой - вдруг мои девочки, сыр, шоколад и боско.
Где было имя твое - вдруг прочерк, пустая полоска.
Я запомню тебя беззаботными, и пьяным в доску,
Как покупал сигареты, ссутлившись у киоска,
Как небритый лез целоваться, щетиной царапая мне лицо,
Я сдавленно улыбалась,  теребя волосы или кольцо,
Становясь рецессивным подавленным образцом.
я запомню тебя нахальным, с тяжелой надменной походкой,
с зарубцованным шрамом на правом плече, с ямочкой на подбородке.
Редкие фотографии, где мы вместе, почему-то всегда нечеткие...
Дни текли раскаленными, пустыми, горячими,
Мы притворялись глухо-немыми, незрячими,
То, что неизбежно настанет, мы видели нарочно незначимым,
Делали вид, что все под контролем, что все везде схвачено.
А сейчас как в ссылке, кто где, растаможенны, раскулачены...
То, что случалось с нами, осядет в памяти тоннами,
Воспоминаньями ртутными, свинцовыми и бездонными.
Зато теперь мы ощущаем себя бездомными,
Когда выдахаем в морозный воздух густой сигаретный дым.
И что убиваться? Ведь нам нахальным, цепким и молодым,
С приобретенным опытом, что оценен уже не одним золотым,
Любая граница, любой этап кажутся слишком, ну слиишком простым.
Мы живем по разным областям и смотрим в разные небеса,
Мы привязаны и приколоты к разным суткам и часовым поясам,
Мы научены видеть ложь в робких взглядах и голосах,
Наши мысли перепрошиты под недоверие к чудесам.
Ты ложишься пьяный, убитый, злой и чем-то загружен,
А проснешься совсем здоровым и даже чьим-то любимым мужем,
Ну вот видишь, живой, без отпечатков на шее, как будто и не удушен...
Ты, пожалуйста, останься неподдатливым и упертым,
Когда я тебе напишу.
Я, бывает, рыдаю белугой, да так, что еле дышу,
когда скачет пульс под аортой
Упругим теннисным мячиком от края до края корта,
Создавая глухой подавленный шум.
Я тебя представляю злым и немного оскаленым,
Со скептическим взглядом на истину, словно агента Скалли,
Мы, наверное, оба от этого слегка уже подустали,
Но нас почему-то так тянет жить, будто ни разу
и не умирали.