Ч. 2. 1. Волшебство новогодья

                ВОКРУГ СОЛНЦА II               


ВОЛШЕБСТВО НОВОГОДЬЯ

Как утверждает одна из самых чеканных и образных формул народной фенологии, солнце повернуло на лето, а зима – на мороз… Да, январь сердцевина сибирского глухозимья. Бережно, словно лебяжьим пухом, укрыты пашня и лесной подрост. В горностаевой опуши инея стынет овражное чернолесье.
        На престоле зимы – самый грозный и своенравный месяц. Седой и осанистый, как могучий старец он избегает неуместных порывов тепла. И хорошо сказано: растет день, растет и холод. Но не все покорно, не все подвластно январю. И радуется жизни живое! А в стылом монолите земли теплится грядущее первоцветье, и упрямо пульсируют родниковые токи.
 Но январь не только крутой зачин, но и заманчивое утро года. На стыке годовых смен у нас возникает редкая по силе волна эмоциональности, когда мы еще во власти минувшего, а сердца уже распахнуты новым надеждам.
    А в  природе сейчас – суровые дни, исполненные традиционных забот. От крохотного, в несколько граммов, королька до сохатого – все нуждаются в довольствии. Лоси, например. переходят на хвойный рацион, подкрепляя его осинником. К местам их трапез нередко собираются зайцы, чтобы полакомится тем, что осталось. Кстати, летняя кора осины почти не имеет питательных веществ, зато зимою она не уступает высококачественному сену.
       После крепчайшего «наркоза» стужи покоятся в своих норах сибирские сурки, суслики и барсуки, и, самые очаровательные, на мой взгляд, существа – полосатые бурундучки. В теплых, хорошо замаскированных убежищах чутко, «на слуху», дремлют медведи. Предположительно, в январе у медведицы должны появиться малыши, беспомощные пятисотграммовые существа, у которых только через месяц прорежутся глаза. И они  увидят свою маму. А так ли это, попробуй, проверь! Позвонить в таежный «роддом», разумеется, невозможно, а постучать, вряд ли кто решится.
 В начале зимы многие из нас опасались бесснежья. Но милосердие природы не обошло наш край. А после каждой метели, после каждой пороши на чародейных просторах новогодья начинается первопуток. И вскипает мальчишеский порыв первому пройти, проехать по нетронутой, ослепительно белой холстине снежной переновы, наметить тропу, дорогу и позвать за собой других, уйти за горизонт, в даль светлую…
 Но и рядом, окрест, в каждодневном и привычном – столько прекрасного, порой неизведанного. Как-то в январе, на охоте, я окопал снег возле родника и обнаружил, что вокруг скважинки, из которой упорно, чуть фонтанируя, выбивалась голубая струя, зеленели крупные, округлые «кувшинковые» листья. Слегка наклонившись над колыбелью родника, они будто ладошками охраняли его от мороза и всех других невзгод.
А новогодье без мороза – редкое явление. Хуже, когда в самое глухозимье наступает оттепель. Недаром сказано: берегись январской весны! Такие «провокации» дорого обходятся природе. Но и сорокаградусный мороз, остро приправленный колючим северным ветром – трудное испытание, в том числе для птиц и зверей.
   Крутые морозы обостряют настороженность дичи. Если тетерев в обычные, сравнительно  теплые дни, насытившись березовыми почками, подолгу спит в снегу, то  в лютую стужу он чаще поднимается на крыло. Отдохнет чуток в неглубокой ямке, взлетит, покормится, а затем снова зарывается в снег. Косачи «лункуют» - так зовут следопыты подобное поведение лирохвостых. А белым куропаткам, возможно, полегче. Они больше на  ходу, да и оперение у них прочнее. Кто тропил куропаток, тот знает, что эта прекрасная,  словно изваянная из белого мрамора птица, способна в поисках корма пройти, пролететь громадные расстояния.
    Сегодня, что в крохотной деревушке, что в таком мегаполисе, как Новосибирск, главенствует «нивальный» фактор, т.е. снеговой. А в природе трудно спорить со всесильем белизны. И, кроме знаменитого перевертыша зайца, и другие звери реагируют на господствующий цвет. Так, косуля сейчас прикрыта серовато-дымчатой опушью, а белку трудно различить среди голубоватых нависей. Даже надменный волк и осторожная, непугливая рысь становятся светлее. Но огнистая лисица и пламенный колонок не сдаются, хотя и прибегают к снеговой защите.
   Пожалуй, надо назвать и другую цветовую «доминанту» - зеленую. Вероятно, многие новосибирцы заприметили, что и в областном центре и вдоль загородных дорог и магистралей – все отчетливее проявляется «таежный дизайн». Все выше поднимаются лиственницы, кедры и пихты, строговатые ели. Много их в гигантском садовом кольце, охватившем Новосибирск на добрую сотню километров в глубину. Изменился и лесной шум, он тоже стал «зеленым». И в борах, и в лиственных полесьях верховодит шум хвойных деревьев, конечно, там, где они есть.
     Не замирает жизнь наверху, не исчезает она и под снегом. Недаром его зовут «пушистой теплицей» зимы. У лесной зведчатки, которая по весне расцветает около закрепших сугробов, сейчас в пазухах засохших листьев таятся живые зеленые почки. У земляники, одуванчика, тысячелистника они лежат прижатыми к земле, но окруженные розетками изумрудных листочков.
     Своя жизнь и под ледяными накатами водоемов, которых великое множество в Новосибирье. Большинство сибирских рыб в январе отстаивается в глубоких омутах и ямах, или подходит к устьям рек и речушек. К сожалению, в сильные морозы или безмерные снега в малопроточных водоемах возникают «заморы», но сибиряки знают, как с ними бороться.
      Хороша родная наша природа! И многое можно было бы поведать о привычных и неожиданных гранях сибирского новогодья. Но лучше всего самому побывать на снеговом безбрежье. Ведь его пушистые «страницы» запечатлевают каждый след, любую черточку. И опытному глазу они могут поведать о могучих взлетах глухарей, о внезапности рысьих засад и ярости волчьих налетов, о лесных «взрывах», что гремят на дивных берендеевых рассветах…
     А в снеговых чертогах января уже зарождается весна света. И первые признаки ее – в полуденной голубизне, в смутном беспокойстве  тетеревиных стай, в неожиданных взрывах сорочьего гвалта, в лабиринте заячьих троп, в оживающем переклике синиц-веснянок. И скрытое торжество жизни продолжается. В самое лютое время года клесты выведут птенцов. Завершаются бобровые свадьбы, а под крепкими январскими льдами налим отправляется на икромет. И зимою бьют родники, дышит хвоя, а в бесчисленных почках таятся нежные, живые завязи внешнего возрождения.
                Геннадий ШАДРИН