Над ними вороны кричали

(навеянное картиной Ивана Марчука)

Настало время забывать «иных» и «прочих», –
как раз так сладостно печалится вдвоём.
Тут Ох забросил цепкий невод в омут ночи –
в живыми звёздами кишащий водоём.
Так чудище лесное «делит поровну»
вновь сущность времени на суть добра и зла.
Но щуки вечности переявились в воронов –
орут над пущами, сожжёнными дотла!
А ты и женщина тут мыслите безбрежно,
беспечно так и бесполезно так,
забыв понятия «влюблённость», «ласка», «нежность»:
так, будто – рядом, а – «в семи верстах».
Ты ждёшь, когда она очнётся первою,
прошепчет тихо, словно в никуда:
«Ну, что ж, далось, как и должно, наверное, –
ласковый лес и время – как вода…
Чего ещё нам нужно для покоя?»
И ты вздохнёшь: «Такая селяви…
Ну… главное, что мы вдвоём с тобою…
есть ветер, небо и желание любви…»
И ваш ковчег к Познанию причалит.
Начнёте вы печали мыкать мох.
Она вздохнёт: «Над ними вороны кричали…»
Ты снова Оха всуе вспомнишь: «Ох…»