Город. Часть 9

. . . . . . . .

Ах, понятно... По сердцу - кошки...
Из армии Сашкин старый вернулся,
тот, который до меня крепко
целовал её в губы.
Я ему тогда кричал,
в челюсть саданув,- бляха, а ну сядь!
Не я так решил - она!..
Видно, сегодня будет
номер два дубль.

Плечи, кулаки, шея...
Ну он и накачался, гад,
гирями...
Хмель - вон из головы,
как и не было хмеля,
музыка - точно из-под
глубокой воды выныривает,
слышно музыку -
уши ватой мне заткнули -
еле-еле.

Вижу, и Сашка горе заметила,
напряглась струною её спина,
глаза - синие-синие,
вино белыми зубами глотает.
А мне - мне не хватит ни водки,
ни золотого вина,
чтобы остудить мою тоску,
вот теперь тоска моя какая...

А все кругом пьют, гуляют,
вставными зубами щёлкают,
никто ничего не видит, не понимает -
оно им всем надо?
Чуваки какие-то, раззинув рты,
веселятся с тёлками,
сияет на губах их, тёлок,
красная помада.

Он, этот, выходит из тени,
я - из света яркого,
кулаки оба,
как Пересвет и Челубей, сжимаем.
Да я, думаю, этого дурака
в погонах Витьку Пояркова,
как тогда, перед призывом
его в солнечном мае!..

Кто нанёс первым удар -
я не помню,
помню только - был пол,
вдруг стал белый потолок...
и кулаки стучат по голове,
как копытами кони.
Сколько он меня - минуту,
две, десять - толок?

Сыпалась со столов посуда,
гремели вилки железные...
Чёрная тоска, чую, под сердцем
ноет-сосёт.
И тот, дембель, вынул
из глубокого сапога лезвие,
Ах, бляха, думаю - всё....



. . . . . . .