Из старого

Слизнулся как-то Львом помёт мышиный,

Что возбудил его мужскую стать.

Почуял Лев – теперь он стался ТАТЬ!

И заглянул на рынок – на блошиный.

А там, весьма по бросовой цене,

Узрел вещицы, пусть и запылёны.

В прожектах Лев, летая окрылённый,

Представил солнце яркое в окне,

Способно что вещицы осиять,

Когда их для себя ли…для продажи,

Коль огламурить, сладко было б взять!

И жадность, подколодная, на страже.

Купил. Принёс. Бархоткой снёсся слой

Видавшей виды пыли. А под нею…

Наш Лев взрычал! От крика столбенею…

- Случилось, Лёва? Взят не твой покрой? -

Под снятой оболочкою – труха

И мощи, измождённые гниением.

Ты был, мой Лев, похож на Петуха,

Что петушился, раздобывшись “гением”…

Постели ли, пера ли, мишуры.

Ты пить желал взахлёб, пустоты полня…

Гниение являет до поры

Гламурность, о какой потом не помнят.

P.S.

Не торопись по бросовой цене

Приобрести гламурную вещицу. –

Вполне, что под гламурную страницу

Упрятано…”гниение на дне”

В местах, увы, духовной пустоты

И ретуши гнилой филейной части.

Я знаю, что медведь бывает счастлив,

Отведавши гнилья. Но он ли ТЫ?