Город

На Городе лежит печать, и он погружен в мрак.
Точнее, нет, не в мрак, но явно и не в свет,
А посередине где-то.
Точно. Там издавна ведутся разговоры
За счет бессчетных жизней, судеб, век, эпох,
Дверей, закрытых и открытых, а также маленьких,
Но очень злых и очень добрых
Карликов, похожих на детей.
Ты их увидишь всюду, куда бы ты не шел.
У них в карманах смерть,
У них в глазах печаль,
И странные, порой пугающие мысли
Рождает свет в окне, разбитом выстрелом.
Да, смерти не в первой
Заглядывать на огонек к скитальцу,
Что заблудился в узких, похожих одновременно
На жилы и на кости
Улочках. И слышен тяжкий вздох,
Рожденный где-то
там,
внизу,
и в недостатке пищи
Рождаются согбенные натуры.

И полон Город тот безумцев-маньяков,
Бандитов и больных, бредущих, запинаясь,
Куда-то вдоль реки Горхон. И - дети,
Слабые и злые, торгуют смертью не скрываясь.

Всему придет конец,
Отмерен смертный час.
И, радуясь полуденному солнцу,
Играют средь песка с диковинной стекляшкой,
Расставив наобум бессмысленных статистов,
Двое.
Но вырвались из рук,
Из уз повиновенья
Три глупых новых куклы
И бегают по кругу, наталкиваясь слепо на углы
Большой Песочницы.
И глазки-пуговки в последний день игры
Глядят так жалко и так гневно
На маленьких детей, что дергают за нитки
И посылают письма в темноте.