Одиночество

Бабке дед, когда та ещё была жива
Про войну вновь рассказывал страшную,
Как седела в боях в двадцать лет голова,
С матом бегал, крестясь, врукопашную…
Как ему Маршал Жуков сам руку подал,
Коньяком за геройство порадовал,
Сняв вмиг стопкой-другой той атаки накал,
Понимая: война – штука адова!

Жуков стопку ему, знают все, не налил -
Фантазирует дед для солидности,
Партбилет хоть ещё до сих пор сердцу мил,
Не спасает от бед, инвалидности:
Не приедет на помощь "товарищ Зюган"
Поколоть все дрова с депутатами,
А без дров дед в морозы, хотя и не пьян,
Посылает всё крепкими матами:
Свои годы, всю эту и прошлую власть,
К справедливости гать страшно длинную...
Вот, случилась опять же под праздник напасть:
Прохудилась вновь крыша старинная.

Не починит её и района Глава,
Царь и бог местной Адми..нистрации
И у той не болит за людей голова,
Не пошлёт к деду в дом "делегацию":
Ей бы только землицу дороже продать
Всем столичным, богатым хозяевам,
Где сироткою выросла дедова мать,
И орда прокатилась Мамаева...

Руки больше не держат столь нужный топор,
И спина не сгибается старая,
Не поддержит никто о делах разговор,
Бобыля жизнь назвав "божьей карою"...

Лишь за пенсией едут родные внучкИ,
Деда брезгуя днями рожденьями,
Не наполнят водою пустые бачки,
Но уедут обратно с соленьями.
Вслед проводят устало слепые глаза,
Губы слово прошепчут обидное,
На небритой щетине обиды слеза
Вновь напомнит судьбу незавидную...