Пока без названия

Много весен назад офицер отставной
Переехал в имение с юной женой.
На порог зашел первым и вытер глаза:
обветшала усадьба, как он - сирота.
От тоски накренился, ссутулился свод,
над фамильной часовней гнезд аист не вьет,
под высокой травой сад знакомый исчез,
к одичалой черешне приблизился лес.
Оглядев все, за глупость себя муж бранит,
А жена, утешая, как речка, журчит.
По душе ей, столицей закрытой в толпе,
Все раздолье природы, небес акварель.
И когда ее суженый к таинству нес,
та одно попросила - аллею из роз.
Молодой для любимой занятиям рад:
реставрирует дом, да разбил новый сад,
где цветами составлен Эдема портрет;
обойдите весь мир, ароматней роз нет,-
к ним и пчелы спешат за целебным медком,
в них играет на флейте своей махаон,
к ним торопится солнце, стряхнув слезы сна.
И прекраснее их лишь младая жена:
белоснежная кожа, глаза - чернослив,
как цветущая сакура, нежность ланит,
как из воска изваяны контуры плеч.
Как ажурно дыханье, как пламенна речь.
И, как ангела перышки, пальцы, ладонь.
За нее бы полжизни отдал бы любой.
Но она своей клятвой дано отдана
офицера в отставке подруга-жена,
и как снег белой розы, супругу верна,
и как кровь розы алой, любовью полна.
От того, даже если идет наугад,
не задумавшись, в дивный спускается сад.
И ласкает цветы прядью мягких волос,
но целует лишь хрупкие венчики роз,
исповедует что-то, о тайном грустя,
но к шипам прикасаясь, не ранит себя.
А потом, отмахнув потаенную грусть,
декламирует розам стихи наизусть.
Те в ответ поцелуями тянутся к ней,
и становятся ярче, страстнее, пышней.
И не раз по приезду из града домой
застывает, любуясь, муж вешней женой.
И в подарок любимой за прожитый год
он выводит доселе невиданный сорт.
Орошенный глубиною подлинных чувств,
не по дням, по часам распускается куст.
Интенсивно бордовой каемкою шелк
белоснежно-фарфоровый заворожен,
изумрудные листья в звонящий контраст.
Нет, новинку свою никому не продаст.
Чувства свыше земной не имеют цены,
он запомнил вкус солнца в восторге жены...
Это было давно, сотни весен назад.
Долгим эхом из прошлого - брошенный сад,
что отшельником много ветров перенес,
но сберег сновиденья о запахе роз.
Помнит дикий шиповник стихи наизусть.
Где-то в зарослях, видите, розовый куст.
В нем живет состраданье, безумье тоски,
неподвижно-лиловы цветков лепестки.
Изменился он за ночь от горестных слез,
и сейчас застывает от стука колес.
Вспоминает, как барин, отчаявшись жить,
своей кровью решился его напоить,
но был поднят (наверно, мужицкой, рукой).
В эту осень все реки сошли с берегов.
Все планеты сбежали с привычных орбит,
но вернулись потом... Только сердце болит.
Это жизни теченье, -не сказки конец, -
где когда-то был рай, к небу тянется крест.
Но не смеет приблизиться зло-воронье:
роза сотней шипов охраняет ее...
Не хотела тревожить супруга жена,
что не долго осталось - чахоткой больна.
И спешила отдать всю себя, до мечты,
о тревогах же знали лишь Бог, да цветы.

** Унеслалася коляска. Остался дом пуст.
Не увял лишь шиповник, да розовый куст.
Он нашел в себе свет, чтобы боль превозмочь.
Розой звал генерал темноокую дочь.