Приговоренный. 1-5

      Александру Медведеву

1
 Мне сорок семь, и в принципе немного,
Однако то, что называют  рок,
Судьба, удел, а чаще: «Всё –  от Бога»,
Мне намекает, что мой срок истёк.

Но атеисту трудно примириться
С тем, что ему выносят приговор
Какие-то мистические лица,
Лояльные до некоторых пор,

И вдруг вещают: «Ваша карта бита!»
«А судьи кто?» – вопрос он задаёт,
Но на вопрос такого эрудита
Обычный врач ответствует: «А вот…»

И вынимает из конверта снимок,
Который демонстрирует ему,
Глазами сожалея: извини, мол,
Сам знаешь про суму и про тюрьму.

Вот так и я, опомнившись от шока,
Сам стал искать ответ на свой вопрос,
Кого я оскорбил в суде высоком,
Пускающем мой поезд под откос.

И рассудил, что если всё «Оттуда»,
Так значит, я нарушил тот устав,
В котором жизнь трактуется как чудо,
А смертный – как лишенный всяких прав.

Ну, я, положим, мерзкий отщепенец,
Проживший не по чину столько лет,
Но в чем виновен крошечный младенец,
Приговоренный не увидеть свет?

В чем провинились маленькие дети,
Которых уничтожил террорист,
Живущий после этого на свете?
Он, что, пред кем-то  больше деток чист?

И где они, «гуманные законы»?
И в чем они, критерии вины?
Сдается, что галактики суть «зоны»,
Где безраздельно правят паханы.

А нам жрецы трубят о Вышней воле,
О кармах, о смирении людском,
Уверенные, что они-то в доле
И, значит, в рай отправятся потом.

Чуть возроптал – уже и неугоден,
Чуть усомнился – сразу на костёр,
И люду выдают за «суд Господень»
Обыкновенный лагерный террор.

Я усомнился, мне и не простили,
Болезнью  сократили жизни срок…
Теперь бы умереть в спартанском стиле,
Чтоб упрекнуть никто ни в чем не мог.

В Верховный Суд не подаю прошений,
Не каюсь перед камерой в грехах*,
Не бухаюсь с  молитвой на колени,
Когда приходит иеромонах**.

Он говорит мне, явно сожалея,
Что я в несметных мерзостях погряз,
Но что Господь услышит и злодея,
Коль тот злодей покается не раз.

 2
 – Святой отец, – ответствую ему я, –
Спасибо за заботу обо мне,
Но ведомо тебе, что жизнь земную
Я посвятил «служенью Сатане».

Служил же я ему не страха ради,
А  был неколебимо убежден,
Что божий мир мы созерцали сзади,
И лишь теперь с фасада виден он,

Что нам тысячелетиями лгали,
Ссылаясь на законы божества.
Да ты, отец мой,  сам-то не слуга ли
Тех, кто измыслил лживые слова,

Кто объявил заклятым сатанизмом
Учение о равенстве людском,
В  котором Маркс и преподнес сюрприз  вам,
Державшим  наши души под замком.

Пред кем я буду каяться? И в чём же?
В обмане тёмных не  повинен  азъ.
И умираю не богаче бомжа,
И  в мерзостях житейских не погряз.

Не воровал. Всегда был верен слову.
И до  смешного деликатен был,
Лучась своей симпатией к  другому,
Хоть тот в ответ показывал мне тыл.

За справедливость ратовал безмерно,
Весь век болел душой за бедняков…
И это всё ты  называешь скверной,
И ад сулишь за то, что я таков?
 
3
 – Сие,  сын мой, великий грех гордыни.
Гордыня же всегда от Сатаны.
И те, кто не раскаются в ней ныне,
У  Сатаны и пребывать должны.

Таков закон, и сей закон от Бога.
А Бог премудр, извечен и всеблаг.
Всё, как у вас: пошел не той дорогой,
Сказал не то – и вот тебе Гулаг.

А кто измыслил ваши-то законы?
Кто сам себя считать Всевышним стал?
Не та ли бородатая персона,
Какую ты возвел на пьедестал?

Твой теоретик равенства людского
Себя-то  равным бедняку не мнил.
И, призывая разорвать оковы,
Он истину простую затемнил:

Неравенство – удел всего земного,
Неравенство – закон для естества.
Попробуй отменить его, и снова
Он отвоюет все свои права.

Вот и у вас: все – винтиками были,
Один, как говорится, к одному.
Но кто-то разъезжал в автомобиле,
А кто-то лишь вздыхал вдогон ему.

Над  равными устроились фигуры,
О равенстве красиво говоря,
И равенство предстало диктатурой,
Монархией грузинского царя.
 
4
 – Святой отец, однако, ты философ!
Преподавал истмат и диамат?
Потом указку поменял на посох
И зашагал уверенно … назад?

Святая церковь созидает храмы,
И те растут быстрее, чем грибы.
Мечтаете, чтоб были как всегда мы
Пред  Господом покорные рабы.

Всех в рабстве уравнять – благое дело!
И ты, – философ! – гонишь нас туда,
Где над  рабами царствуют всецело
Мирские и святые господа.

Да здравствуют шаманы и друиды
И им подобный клерикальный люд?!
Вот потому-то  миру  и  шахиды
По-своему ислам преподают.

Всех вдохновляет пламенная вера
В Аллаха, Иегову и Христа
И все готовы приводить примеры
Того, как их религия чиста.

Да,  Бог един, – рекут апологеты. –
И мир един! Да будет в мире мир! –
Но все в одежды разные одеты,
Которые все носят, как мундир.

И, честь мундира рьяно защищая,
Все утверждают, что единый ОН
Для них одних откроет двери рая,
И это есть, мол, истинный Закон.

Хоть сядут за столы переговоров
И годы за столами проведут,
Вожди не переменят гордый  норов,
Отстаивая каждый свой редут.

И как, отец мой, им договориться,
Коль вера их не позволяет им
Переступить известные границы,
Хоть миру мир, как вздох, необходим.

Коль веры делят Бога, как добычу,
Путь этих вер – дорога в никуда.
Раз вера развивает норов бычий, –
Откажемся от веры, господа! 

5
 – Ну, вот оно, решающее слово!
Вот ересь, непотребство, смертный грех!
Марксизм и большевизм введёте снова, –
И тут же все вокруг полюбят всех?!

Как мир спасут марксисты-коммунисты, 
Ведь атеизм он тоже «в никуда»?!
Каким бы ни был ныне вождь речистым,
Народ безверный спросит:  Где еда?!
Положим, всех накормите… А дальше?
Начнете снова просвещать народ?
И тут опять не обойтись без фальши,
Ведь речь о вечном всё равно зайдёт.

Пытать начнут: мол, мир-то наш откуда?
Кто сотворил земные закрома?
А вы опять: Нет никакого чуда –
Природа всё устроила сама.

Но спросят: А природу кто устроил?
Сама возникла? Значит, и умрёт.
Вот так и расшатает все устои
Очередной великий сумасброд.

Потом заявит: Люди тоже боги,
Но почему-то вечно не живут…
И что же вы получите в итоге? –
Все тот же вавилонский зуд и суд!

Без вечной жизни всё теряет цену.
Душа не вечна  – люди просто прах.
И каждый предпочтет попасть в геенну
И после мук покаяться в грехах,

Чем сознавать, что вечная природа
Играла им по прихоти своей,
А шар земной был вроде огорода,
Где  рос он как один из овощей.

Ну, что, упрямый сын мой, не смешно ли
Так верить в то, что вера в Бога – зло?
А сам-то ты по чьей недоброй воле
Из  атеизма сделал ремесло?

Подумай и попробуй отрешиться
От  атеизма – дара Сатаны.
Поверь мне,  безмятежные тупицы
Небесному Владыке не нужны.

Ему стократ нужнее тот, кто в муках
Отрекся от неверия в Него.
Ты не тупица, в этом мне порука,
Что ты своё изменишь естество.

Преобразится жизнь твоя земная
И светлый путь откроется потом. –
… Монах уходит, воздух осеняя
Вокруг меня недорогим крестом.
Октябрь 2006

 *В свое время перед журналисткой  камерой каялись многие приговоренные к смерти.
 ** Иеромонах– монах, исполняющий обязанности священника.