Житие Преподобного Варлаама Керетского

                К.Велигина

                ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ВАРЛААМА КЕРЕТСКОГО.

         По благословению Высокопреосвященнейшего Симона, архиепископа Мурманского и  Мончегорского


                в стихах


     Все факты и примечания взяты из книги иеромонаха Митрофана (Баданина) «Преподобный Варлаам Керетский».

                Часть I. НАЧАЛО ПУТИ
                «… рождение и воспитание имел в Керетской волости,          
                что на море окияне…»

1.
В селе поморском древнем Кереть,
Где море Белое шумит,
Где волны катятся на берег,
Где моря строг и грозен вид,

В семье поморов сын родился.
Василием был назван он.
В то время он на свет явился,
Когда российский царский трон

Был за Василием за князем,
Ивана Грозного отцом.
Василием был мальчик назван,
Хотя не княжеским венцом

Он в тихой Керети был венчан,
Назначен был ему венец
Повыше царского. Отмечен
Он Богом позже стал. Творец

Сам избирает невозбранных,
Своих служителей желанных…
Но забегаем мы вперед.
Василий подрастал - и вот

Уже по книгам стал учиться
И слово Божье познавать,
Рыбачить в море и молиться,
Как молится любой рыбак,

Когда на промысел выходит…
Но в том и счастье рыбака:
Он легче к Господу приходит.
Ведь только Божия рука

Его спасает от ненастья,
От смерти в море штормовом,
Хранит его улов и снасти,
Его семью и самый дом,

Где так тепло и так уютно,
Куда стремишься всей душой,
Устав сражаться поминутно
С волной и малой, и большой.

Но впрочем (и нередко очень),
Бывал на море мирный штиль.
Спокойно длились дни и ночи,
Лежала тихо моря ширь.

А летом сопки покрывались
Пушистой зеленью… тогда
Бывала теплой и вода,
Котенком к карбасам ласкаясь.

Смеясь, купались дети в ней
И в лес по ягоды ходили
 Да по грибы. Так рос Василий
На малой родине своей.

Как нравилось ему, что солнце
Танцует бликами в воде
Морской, как будто бы в колодце…
Всё мирно, радостно везде!

И мальчик Господа повсюду
Отыскивал: в душе своей,
Вокруг себя, - и верил чуду.
Замрет, бывало, средь детей

Играющих – и ясно слышит,
Как птицы весело поют,
А море словно сонно дышит,
И сопки к небу восстают,

Легко и круто изогнувшись,
Покрыты зеленью лесов,
От долгих холодов проснувшись, -
И точно Бога слышат зов.

Во всём Господь, Василий думал:
В трудах, в игре, в морской воде,
В ее спокойствии и шуме
Волны… о, да, Господь везде.

И в церкви был Господь всечасно.
Василий службы полюбил.
И в храме пребывал он часто,
Где духом к Богу восходил.

Как царские врата светились,
Как нежно, тяжко ладан пах!
Звеня, кадильницы курились,
И лился хор в святых словах.

И думал он, всё больше к храму
Притягиваясь с каждым днем:
«Дай Бог, священником я стану,
Чтоб вечно мыслями о Нем

Воспитывать себя и паству,
Любить Его, хвалить Его –
Того, Кто подарил нам Пасху,
День Троицы и Рождество,

И благость веры православной,
И Божьей Матери любовь,
И Сына пресвятую Кровь
И Плоть…» Всё это было главным

Для мальчика, и он хотел
Стать продолжателем смиренным
Мужей святых, их слов и дел,
Сродниться с вечным и нетленным.

Встречался он с Феодоритом,
Быв в Шуереченском скиту,
Учился у него молитвам,
Делам в монашеском быту

И чтил его, любя сердечно.
Был светел и умен монах,
И ясен духом. В Шуеречье
Он беспрестанно жил в трудах.


Ведь Зосима, его наставник,
Был слаб и немощен уже.
Свершивший дел немало славных,
Спасенье он снискал душе
Своей – и душам чад духовных,
И узами сильнее кровных
Был связан с тем, кого любил,
Кого учил, о ком молил

Всечасно Господа. Василий
Благую мудрость постигал.
Его душа и ум просили
У Бога знаний. В лоне скал,

На море северном рожденный,
Хотел Василий в Свете быть
И в храме Господу служить
Мечтал душой неискушенной.

 2.
Шли годы. Мальчик взрослым стал.
Ему уж было двадцать девять.
Как прежде, духом он взрастал,
Учась любить, молиться, верить.

Его невеста молодая
Во всём подстать нему была.
Как маков цвет, она цвела,
Ни бед, ни горестей не зная.

Добра, красива и скромна
Была Василия невеста,
Трудилась вместе с ним она,
Живя и набожно, и честно,

Готовилась женою стать
Священника, ему быть другом,
Чтоб сердцем Божью благодать
Стяжать с возлюбленным супругом.

Священник в Коле нужен был.
И, положась на Божью волю,
Василий в Новгород отплыл,
Чтоб дьяконом вернуться в Колу.

Отец Феодорит хотел,
Чтоб стал священником он в Коле.
Он знал: Василия удел
Пасти овец на Божьем поле.

И в славном храме Рождества,
При настоятеле Илии,
Усердно Божии слова
Читает, трудится Василий.

Феодорит – его духовный
Отец. Василия мечта
Сбылась: служитель он Христа,
Он воин Бога безусловный!

А вскоре он уж не диакон,
«Презвитер в Кольском граде» он,
Священник – и творит закон
И слово Божие со страхом.

В Никольском храме настоятель
И муж смиреннейшей из жен,
Он верит: будет поражен
Лукавый бес – и жив Создатель!

Отец Василий нравом был
Похож на море: то спокоен,
То крут, горяч… но самый пыл
Его был Господа достоин.

Не заходило солнце в гневе
Священника, и даром он
Был драгоценным наделен:
Раденьем в православной вере.

Господь ему отмерил веры
И силы сверх обычной меры
За верность и любовь его,
За то, что Бога торжество
Провидел и желал Василий,
Учил усердно прихожан
И в благодати, свете, силе
Святое слово возвещал.

Желал того священник строгий,
Чтоб многие из лопарей,
Что в Коле жили, поскорей
Нашли себя в Едином Боге,

Ему бы отдались душой,
А не кумирам самозваным,
Которым с ревностью большой,
С усердьем часто постоянным

Они служили в суеверье,
Святую церковь позабыв,
Не помня о любви и вере,
О силе сладостных молитв.

Ходатай Богу за людей,
Врага невидимого силы
Горячей верою своей
Крушил и гнал отец Василий.

Желал лукавый соблазнить
Его богатством, блудом, властью,
А также мелочной напастью…
Но твердый в вере устоит

Среди нечистых измышлений,
И враг не сможет одолеть
Богатыря, что без сомнений
Сражается за Жизнь и Свет.

А матушка, жена его –
Поддержка мужа своего,
Помощница его родная,
Молясь, трудилась вместе с ним
На ниве Божьей. И храним
Союз их был, как в лоне Рая.

3.
На мысе (ныне Абрам-мыс
Зовется он) жил древний демон.
Бесплотный дух, смотрел он вниз,
На воду, белую от пены.

И жертв он требовал от тех,
Кто шел на промысел заливом,
Их ожидал тогда успех…
А кто не слушался, топил он

Несчастных без пощады всякой,
Гоня и ветер, и волну
На судно; и нередко шняки
На этом месте шли ко дну…

И в страхе даже люд крещеный
Нес на скалу муку и жир,
И масло, бесом устрашенный, –
И этим демону служил.

Там, на скале, когда-то было
Саамов капище, давно
Пустое. Всё же злая сила
Им пользовалась – всё равно,

Как домом собственным, губя
Людей – и радуя себя.

Узнав о том, отец Василий
Душою вознегодовал:
Чтоб после всех его усилий
Сберечь Божественных начал
Победу в людях, демон злобный
Губил плоды трудов его!
Да не узнает торжество
Нечистый дух, во всём подобный

Владыке мира своему,
Что Адом мрачно управляет!
«Отпор я должен дать ему, -
Отец Василий размышляет. –

Дай, Боже, сил мне нечисть злую
Изгнать из этих добрых мест,
Где не трудились мы впустую,
Где ныне православный крест

Взведен отцом Феодоритом
И Митрофаном.* Стань открытым,
Мой дух, для силы боевой!
Мы не дадим играть собой
Нечистой силе безобразной,
Я сделаю ее безвластной!»

Святую воду с фимиамом
Берет священник. На скалу
Идет с молитвой – и тем самым
Несет в себе угрозу злу.

• Митрофаном звали до пострига св. Трифона.

 И заклинательной молитвой
Он запрещает силам зла
Отныне быть здесь. Божьей битвы
Слова твердят уста. Скала

Внимает пастырю, что с верой
Великой гонит беса прочь
Христовым именем… От шхеры
Он отгоняет злую ночь.

И произносит демон древний:
«Уйду от места я сего.
Теперь твое настало время.
Ты имя произнес Того,

Кто был распят. Необорима
И бесконечна власть Его,
Я убегаю от Него,
Я ускользаю прочь незримо.

Но не прощаюсь я с тобой,
Лукавых духов заклинатель.
Не спорю, что силен Создатель,
Но я отныне мститель твой.

Еще меня ты вспомнишь. Много
Сегодня взял ты на себя.
До встречи, ты, служитель Бога!
С тобою не прощаюсь я…»

Итак, одержана победа!
Свободен стал в заливе путь
Судам рыбачьим. Сила Света
Изгнала прочь и смерть, и жуть,

И страхи. И отец Василий
Всем сердцем Господа любя,
Благодарит Его, себя
Считая только малой силой,
Орудьем Божьим, что смогло
Изгнать навеки страх и зло.

Отец Феодорит в то время
Был у заволжских старцев. Там
Он навещал отца Артемья,
Других подвижников. И сам

Молился с ними и трудился.
Но вот вернулся в Колу он.
Был светел день, когда явился
Великий странник в Божий дом.

Ему обрадовалась паства.
Отец Василий рассказал
Духовнику о том, как спасся
Народ, живущий среди скал,

От злого демона на мысе.
Задумался Феодорит,
Какой-то удрученный мыслью,
А после тихо говорит

Отцу Василию он слово:
«Не надо было бы тебе,
Отец Василий, беса злого
Гнать прочь. Чтобы в такой борьбе

Победу одержать всецело,
Монахом черным надо быть,
 А ты женат, и уязвить
Тебя нечистый может смело.

Смиряй себя! И не гордись
Одержанной тобой победой,
И битвы с бесом берегись:
Исход ее тебе неведом.

Здесь силой нужно обладать
Такой великой и духовной,
Что только Божья благодать
Дает нам эту силу. Помни,

Что` я сказал тебе. Но ты
Не бойся, милостив Создатель.
Молись угодникам святым
И Богу – веры Он Податель.

И, может, не впадешь в напасть.
А если даже что случится,
Дай знать мне: одолеем страсть,
Сумеем в силе помолиться,

Чтоб беды не нашли тебя.
Но не надейся на себя.
На Бога наши все надежды
И ныне, и потом, и прежде!»

                ЧАСТЬ II.  ИСПЫТАНИЕ, ГРЕХ И ПОДВИГ

                «Гневаясь, не согрешайте…»

1.
Отец Василий едет в Кереть,
Чтоб там отныне продолжать
Свое служенье. Он намерен
В родных краях себе стяжать

Всю радость пастыря, который
Назначен Господом Самим
Пасти, спасать людей. И с ним,
Отцом Василием, опора

Его была, всегда при нем,
Жена его – в трудах, в молитвах,
В служенье пастве, даже в битвах
С духовным, внутренним врагом.

Детей супруги не имели,
Но двое были, как одно,
К одной стремясь желанной цели,
Как было свыше им дано:

Учить себя, блюсти с усердьем
Покой духовный прихожан,
Бороться с ересью, неверьем,
Унынием. Им свыше дан

Союз был честный и бесстрастный,
В очах Спасителя прекрасный
И дорогой для двух людей,
Глазами чистыми детей
Мир созерцающих в молитве,
Готовых к православной битве
Духовной за сердца людей.

Но враг нашел отца Василья:
Ведь бес не попрощался с ним.
Известно было злобной силе,
Где пастырь больше уязвим.

И вот вселился демон злобный
В супругу нежную его…
И видит Бог, как тяжело
Нам говорить о том подробней.

Но стала матушка иною –
Вдруг неожиданно она
Меняется, тропою злою
От батюшки уведена,

Идет внезапно на измену…
В ее глазах теряет цену
Сам брак с Василием отцом.
И то, что пред его лицом

Становится она блудницей,
Как будто веселит ее.
Бес в ней вместилище свое
Обрел… о, пусть же не приснится


И в страшном сне хоть одному
Из нас кощунствие недужной,
Ее насмешки и над службой
Церковной, и над Тем, к Кому

Молитвы мы творим с любовью,
Со страхом. В ужасе отец
Василий видит: страшный бес
К его приникнул изголовью

В обличии жены любимой…
Что сталось вдруг с его сестрой
Во Господе, его женой,
Им так заботливо хранимой?

В глазах ее, обычно ясных
И чистых – вдруг бесстыдство, жуть,
В устах – слова, которых суть
Всех поношений злых ужасней.

Он видит: крепко завладел
Его любимой бес лукавый,
Той, о которой он радел,
Которая являлась главной,

Родной помощницей его.
Но нынче – беса торжество.

Уж не ее душа и тело –
Той, что Василием была
Взята, как церковь, в чьи пределы
Войти, казалось, не могла

Никак худая вражья сила.
Но так случилось. И тогда
Прогнать нечистого Василий
Решается, чтоб навсегда
Оставил бес его супругу,
Его любовь, его подругу,

Ведет он в храм жену свою…
Но не был свят еще Василий.
«Да, злую одолей змею! –
Ему шептали злые силы. –

Как следует, ты проучи
Обманщицу свою, блудницу,
И злого духа источи;
Не попусти беде случиться.

Нельзя болезни развиваться!
Упав, не сможешь ты подняться,
Ну, а виной всему она.
Да, велика ее вина!»

И в гневной тьме заходит солнце
В душе Василия отца.
Обрадованный бес смеется,
Предчувствуя позор конца

Священника, примера людям.
Копье святое взял отец,
Там, где священные сосуды
Стояли, где вздымался крест

С распятым Господом. Глядит он
На матушку, как будто в шторм
Из грозовой волны отлитый…
Вдруг всё перевернулось в нем:

Почудилось, что зрит лукавый
Сквозь матушкин строптивый лик…
И вот копье в единый миг
Пронзает тело православной

Жены… И с грохотом, и с ревом
Из матушки исходит бес,
Оружьем поражен суровым,
Святым… Мгновенно он исчез,


И мир вернулся в лик любимый…
Но, пораженная копьем,
Упала матушка. Родимой
Уж больше нет – мертва. О том

Не помышлял отец Василий.
К жене он бросился своей,
Оставленной нечистой силой.
Но поздно было. Опустел

Сосуд сей немощный. Убита
Жена Василия была.
Закончилась победой битва
Над демоном. Но умерла

Его любовь, его святыня.
Напрасно он ее зовет
 По имени… Вот так в пустыне
К колодцу человек бредет

Воды испить. Но навсегда
Животворящая вода
Покинула свою обитель,
И вознеслась душа туда,
Где Бог-Отец и Искупитель,
И Дух Святой… Ушла вода.

И точно слышится Василью,
Как в забытье нечистый глас
Лукавой, безобразной силы:
«Добро, жену свою ты спас!

Взгляни же на нее, священник…
А впрочем, нет, - убийца ты.
Отныне наш ты вечный пленник!
Оставь напрасные мечты

О Рае, о спасенье вечном,
Забудь об этом, человек!
Ты совершил великий грех,
Ты перестал быть человечным,

И для тебя отныне Рай
Закрыт навеки. Помни, знай:
Желанным быть не может Богу
Убийца собственной жены.
Как паству наставлял ты строго!
А нынче хуже Сатаны
Ты стал, Василий! Нет спасенья
Отныне более тебе.
Не думай больше о прощенье
И покорись своей судьбе».


Так бес глумился. Но Василий
Всё крепче прижимал к себе
Убитую, и оросили
Ее во храма полутьме

Супруга горестные слезы.
Склонившись, плакал он над ней,
Слова любви шептал он ей…
В уме его рождались грезы

О том, что, может быть, она
Еще жива. Но всё напрасно.
Она ушла, его жена:
Теперь он это видит ясно.

И видит собственный он грех,
И сокрушается душою,
Как всякий бедный человек,
Столкнувшийся с бедой большою.

2.
Похоронив жену, несчастный
Василий долго, сорок дней
Не ест, не пьет, молясь всечасно
О бедной матушке своей.

Он беспрестанно службы служит
Заупокойные; лицо
Его мокро от слез, и тужит
Народ с ним вместе. На крыльцо

Выходит, не вместившись в храме,
Родная паства. В страхе все…
Не смыть, не смыть греха слезами –
И горя не избыть! Росе

Дано от солнца испаряться.
Слеза убийцы тяжелей.
Как снова к Господу подняться,
Как снова заслужить людей

Прощение, любовь, доверье?
Как в эти узенькие двери
Проникнуть с ношею своей?

И всё ж любим отец Василий!
Переживали за него
Родные, Господа просили,
Чтоб не оставил Своего


Раба Своею Он любовью!
Пусть обагрен тот нынче кровью, -
Все гр`ешны. Господи, прости
И грех невольный отпусти

Отцу Василью! Так молился,
Так Господа просил народ
Из Керети. И Бог смягчился.
Отцу Василью Он дает
Надежду получить прощенье.
И вот, приняв в душе решенье,

Отправился Василий в Колу,
Где жил отец Феодорит:
Пусть скажет старец, как же быть
Василию теперь. Он долу

Падет пред старцем дорогим,
Расскажет обо всём, что сталось
С ним и с женой его. Казалось
Ему порой, что всё не с ним

И не с женой происходило,
Что это только страшный сон…
Но позади была могила –
И пустота со всех сторон.

И страх, и горе по умершей,
Тоска по ней… Но шел вперед
Отец Василий. Так идет
Приговоренный к смерти, грешный

И бедный человек земной,
Лишась обители родной…

3.
И вот отцу Феодориту
Отец Василий говорит,
Что приключилось с ним. Открыт он
Духовнику. Феодорит

Ему в спокойствии внимает,
Хотя печален старца лик.
Как страшную беду поправить,
Чтобы Василья исцелить,

С ним матушку в священной тайне
Соединить, уврачевать
Василья раны?.. Больно ране
Терпеть лекарство. Но спасать

Оно назначено больного.
И вот отец Феодорит
Свое решающее слово
Отцу Василью говорит:

«Тебя, о чадо, посрамил
Через твой гнев и несмиренье
Лукавый бес. Ты поспешил,
Когда почуял дерзновенье,

Чтоб со скалы прогнать его.
Теперь от демона того
Ты муки зла претерпеваешь.
Но видит Бог, как ты страдаешь.

Однако язву ты копьем
Врагу нанес, а не супруге,
Не убивал души ее
Ты, чадо… но большие муки

Претерпеваешь всё равно:
Ведь погрешил ты против тела
Жены своей. Худое дело –
Разрушить храм: ведь в нем дано

Святому Духу пребывати.
Сие жилище разорил
Ты, духа тления впустил
Туда ты вместо благодати.

Ведь матушка всегда была
Твоей помощницею верной,
С тобою вместе берегла
Союз ваш. Так ли?» И в безмерной

Тоске Василий поднимает
Глаза, блестящие от слез,
Со стоном старцу он кивает,
Тем самым на его вопрос

Ответ давая: да, была.
И поникает головою.
Зачем позволил силам зла
Он завладеть ее душою?

Зачем не отчитал ее
Со всем прилежным хладнокровьем,
Сгубил сокровище свое –
И этим бесов стал достойным?!.

Сказал отец Феодорит:
«Пускай же матушка отныне,
Как некогда, тебя хранит
В морской бушующей пустыне,

Пускай с тобой разделит тяжесть
Она духовного труда.
Ступай с ней в море. Там вода
Вас заново друг с другом свяжет.

Смотри на дело рук своих
И кайся, сын мой, там, доколе
Убитую не обратит
В прах время. Это Божья воля».

«И грех победой обернется, -
Так думает Феодорит. –
Уж не зайдет во гневе солнце
Твое…» Но вслух не говорит

Он этого отцу Василью,
А добавляет лишь одно:
«Не будет ничего сверх силы
Тебе от Господа дано».

Василия с колен он поднял
И обнял крепко: «Ты свободен.
Ступай молиться о грехе.
Ты не один на челноке,
А с Богом, со святыми будешь.
Молись, постись – и не погубишь
Свою ты душу, но спасешь
И в свете к Господу взойдешь».

4.
Василий с радостью услышал
И принял старцевы слова.
Ведь он и так был жив едва.
Грехом повержен, был не жив он,

А мертв душой с тех самых пор,
Как матушки своей лишился.
Феодорита приговор
Его обрадовал. Молился

Он именно о смерти скорой –
И в ней увидел для себя
Исход… Но мудрость приговора
Была иной. «Погибну я, –

Мечтал заранее Василий, -
Недолго в море проживу.
Я обрету покой в могиле,
На дне морском. Переживу

Я ненадолго, друг мой милый,
Тебя, убитую рукой
Моей…» - так размышлял Василий –
И радовался, что покой


Он обретет в морской пучине
С возлюбленной женой своей.
Он был бы рад погибнуть с ней
Телесно в водяной пустыне
С молитвой кроткой на устах…
Да возвратится к праху прах!

Суть слов отца Феодорита
Была для грешника сокрыта
До времени. Пока же он,
Тоскливый подавляя стон,

В родную Кереть возвратиться
Спешил, чтоб снова в путь пуститься –
В последний свой недолгий путь:
Скорей бы в море утонуть!

Отец Феодорит же знал:
Не к смерти будет епитимья,
Но в ней – начало всех начал,
Соединенье в Божьем Сыне

Для мужа и жены его.
Искуплены святою кровью
Все люди Божьи: те, кого
Господь соединил любовью.

Жена и муж – одно и то же.
Соединенья в смерти нет:
Оно лишь в Жизни, там, где Свет
Супругам приготовил ложе

Безгрешное на все века.
Грань между жизнию и смертью
Должна быть стерта круговертью
Морской. И Божия рука

Соединит опять Василья
С людьми и матушкой его
Сознаньем грешного бессилья,
Но силой Бога Самого.

Его извечно милосердье.
Совместный подвиг совершат
Жена и муж, живые в вере.
Ничто не сможет помешать

Священному соединенью.
Их в духе истинном святом,
Соединению крестом
В молитве, под угрюмой сенью
Холодных, низких темных туч
Среди скалистых горных круч.

«Ко мне вернется сын мой милый, -
Надеялся Феодорит, -
Воротится назад Василий,
Для нечисти навек закрыт.

В том матушка ему поможет.
Она у Господа жива.
Она с супругом вместе сможет
Преодолеть все силы зла.

И тяжесть горькой епитимьи
Разделит с грешником она.
Пусть вместе выпьют боль до дна.
Их подвиг сделает святыми.
А я – молитвенник за них.
Спаси же, Боже, души их!»

5.
Отец Василий ставит парус
На карбасе. Привычен он
К работе этой. Быстро карбас
Скользит в прохладе легких волн.

Сверкает солнце. Ближе к носу
Колода - гроб жены – стоит.
Теперь им вместе предстоит
Бороться… С тихим стоном слезы

Отец Василий подавляет
И вспоминает, как во сне:
Вот он на кладбище шагает,
К своей возлюбленной жене.

И, раскопав ее могилу,
Колоду на плечах несет
Он к морю… на отца Василья
Глядит и плачет весь народ,

Молитвы слышит он и всхлипы,
И шепот: «Господи, спаси!..»
Трепещет парус на оси
Сосновой мачты; в ряби зыбкой

Играют волны. А сельчане,
Молясь, стоят на берегу,
На карбас глядя. На бегу
Волна, волну опережая,

Несет на карбас хлад тумана,
А ветер гонит карбас прочь,
Обратно к берегу. Помочь
Не может парус. Сердца рану


Свою забыв, глухую боль,
Спустил отец Василий парус
И гроб, что перенес на карбас,
Поставил к шканцам ближе. Соль

Воды морской лица коснулась,
Утер лицо он рукавом.
В нем неожиданно проснулось
Сознание того, что в нем

И с ним творится нынче чудо,
Величье коего пока
Не мог постичь он, но рука
Господня с ним была повсюду.

Перекрестившись, в нетерпенье,
Срывает крышку с гроба он,
Боясь услышать запах тленья,
Всё мужество призвав… Но он

Не ощущает запах смерти.
Недвижно матушка лежит,
Свет солнца на лице дрожит –
Спокойном, мирном… Не поверив

Глазам своим, Василий к ней
Склоняется в тоске, с любовью,
С молитвою – к той, что родней
Не знал он никого, что кровью

Своею искупила грех.
Лежит она, бела, как снег,
Не тронута пока что тленьем,
Лишь скована окочененьем,

Как будто свято ожидала
В покое мужа своего,
Чтоб вместе с ним начать сначала
Весь путь, и чтоб в пути его

Поддерживать и быть опорой
Ему, виновному пред ней.
И от супруги от своей
Не может отвести он взора.

Потом очнулся он. Заметил,
Что карбас к берегу несет
Нетерпеливый встречный ветер.
За весла взялся он. И вот

Гребет с усильем против ветра,
Держа на север, а народ
Стоит и смотрит вслед. Поет
Волна, и солнечное лето

Глядит на карбас одинокий,
Где двое, мертвый и живой,
Покинув мирный край далекий,
Уходят в море. Штормовой

Нелегкий путь их ждет – морозы,
Сырой холодный ветер, страх,
Труды, молчанье на устах,
Но также – умиленья слезы
И жар покаянных молитв
Средь внутренних и внешних битв.

6.
Как описать обычным словом
Подвижника тяжелый путь
На севере, в краю суровом,
Средь волн морских, святую суть

Его деяний? Не охватишь
И мыслью подвига сего,
И даже чувством. Обозначишь
Словами ты лишь тень того,

Что было с тем, кто после стал
Святым служителем Господним,
Кто в бури тяжкие спасал
Суда от гибели, народным

Почтеньем верно окружен,
Для жизни будущей спасен, -
И сам предстатель перед Богом
За нас, что столь грешн`ы во многом.

… Тогда еще святым он не был.
Василий против ветра греб,
На хмурое не глядя небо
И на жены открытый гроб,

Что на корме стоял. Волною
Не будет смыт печальный груз.
«Я знаю, Боже, ты со мною,
И ничего я не боюсь.

Готов претерпевать страданья
Средь данного мне испытанья.
Но ты не покидай меня!
Тебе молюсь усердно я
Затем, что не могу иначе:
Сей путь Тобою мне назначен!»

Всё время ветел дул противный –
На лодье парус не поднять,
Не облегчить себе в пустыне
Труда, не обратиться вспять,
Но против ветра плыть упрямо:
Вот путь святого Варлаама…

Он должен был весь полуостров
Наш Кольский морем обходить
До самого Святого Носа,
А далее заливом плыть

До Колы. Из монастыря
Ему съестное присылали –
Овсяную муку, и знали:
Пойдет отсюда он в края

Свои известные, родные,
До самой Керети-села,
А там – опять в края иные,
В обратный путь… Трудна была

Отца Василия дорога.
Не раз, возможно, духом он
Слабел. Но, призывая Бога,
Вновь высший получал заслон
От волн и ветра штормового…
Вот путь подвижника святого.


Двенадцать раз в теченье года
Был должен совершать свой путь
Отец Василий. Непогода
Заставить не могла свернуть

Его с пути, что дан был Богом.
С молитвой, в воздержанье строгом
Василий епитимью нес
И в штиль, и в бурю, и в мороз.

Что чувствовал скиталец бедный
На карбасе своем пустом,
Вооруженный лишь постом,
Псалмами, да мечтой заветной
В трудах свой тяжкий грех избыть?..
Сперва не мог ни спать, ни есть он,
Ни думать, ни мечтать, ни жить.

Но позже, силами молитвы
Обрел короткий отдых он,
Смог есть и пить, и тайной битвы
Стать воином. Вооружен

Он лучшим, Божьим был оружьем,
И чувствовал себя он нужным
Духовно матушке своей.
Молясь, беседовал он с ней

В душе своей, и точно голос
Родной на тайный зов его
Твердил: «Ты не сожженный колос,
Дитя ты Бога твоего…

Нет, нашего! Ведь я с тобою,
Подруга верная твоя.
Пред Богом мы одной душою
С тобою предстоим, и я

Молюсь с тобой, тружусь, как прежде,
Поддерживаю я в тебе
Все силы веры и надежды –
И всю любовь. Такой семье,

Как мы с тобой, не разлучиться.
Мы Богом сведены самим.
Родной, ты свыше Им храним,
С тобой худого не случится!»

Тот голос чувствуя в себе,
Душой Василий укреплялся
И в вечной внутренней борьбе
Всё чаще побеждал. Смирялся

Он больше, глубже с каждым днем,
Для жизни новой пробуждаясь,
Держась молитвой и постом
И духом заново рождаясь.

Когда на море ясный штиль
Бывал, глядел он ночью лунной
На россыпи ночных светил,
Та трепет волн, почти бесшумный.

И возвращалась благодать
В скитальца. Обновлен душою,
Он силу чувствовал опять
В себе, и с верою большою

Молился в тихом умиленье,
Совсем, как в детстве, и смотрел
На ряби тихое движенье,
Благословляя свой удел,

И забывал, что руки стерты
От рукояток весел в кровь…
Он духом возрождался вновь,
Земные позабыв заботы,

И мирной ночь была над ним.
Но так бывало редко очень.
Однако Небом был храним
Он также в штормовые ночи,

Зимой, при ветре ледяном,
Когда в полярной тьме угрюмой
Ревели волны в штормовом
Просторе, и гудели шумной

Ватагой дикие ветра,
На лодью вихрем налетая,
И вала черная гора
Вздымалась, страшно зависая

Над карбасом. Невольный страх
Тогда охватывал скитальца,
Но он с молитвой на устах
Всё дальше шел путем страдальца,

От бури грозной уходя,
Христа во мраке призывая,
Всё больше в вере утверждая
Себя, всё более себя

Смиренно придавая воле
Спасителя. Не чуя боли
В своих израненных руках,
Он плыл, на яростных волнах

Поддерживаемый любовно
И бережно Самим Христом…
И в сердце грешника простом
Боязнь преображалась словно

Каким-то чудом в благодать.
Такое чувство подавать
Василию мог только Бог наш,
За нас распятый на кресте.
Ведь только лишь Ему возможно
Спасать нас всюду и везде,
И на земле, и на воде
Беречь нас истинно, не ложно.

7.
Но как бы ни был ты знаком
С духовным Господа вершеньем,
Над телом мертвым свой закон.
Оно земному разрушенью

Подвержено. И как бы ты
Душой ни обращался к Богу,
Сотрет любимые черты
Длань смерти… И твою дорогу


Смрад разлагающейся плоти
Безжалостно утяжелит.
И тленье злое исказит
Черты любимой, что на лодье

Лежит твоей. Обоим вам
Ее телесного распада
Дождаться в искушеньях надо
На горе внутренним врагам.

Чуть оставлял Василий весла,
Как ядовитые пары
Его овладевали мозгом,
Сознанием – до той поры,

Покуда ветер не менялся.
И всё сильнее разлагался
Труп на постели на своей
Последней… О, жена! Над ней

Как будто Смерть сама застыла,
В лицо Василию дыша
Нечистым смрадом. Это было
Так тяжко, страшно, что душа

Его невольно содрогалась.
Но он заметил: злых паров
Тлетворных сила уменьшалась
От пения святых псалмов,

От чтения молитв. И, плача,
Молился он и пел псалмы.
И меркли козни Сатаны
Пред тем, кто в ужасе не пряча
От тела мертвого лица,
Вершил свой подвиг до конца.

Ведь втайне вместе с мертвым телом
Василий «старый» истлевал,
А новый к жизни восставал,
Готовый мыслью, словом, делом

Всечасно Господу служить…
И грех Василья, истлевая
С умершей вместе, знал, что Жизнь
Василья ждет, и Жизнь святая,
Не та, что до сих пор была, –
Вся в бременах мирского зла.

И вот ужасным наважденьем
Василий больше не смущен.
Господь овеял утешеньем
Страдальца. Будет он прощен.

Но, точно знак, всегда над лодьей,
Вокруг нее – сырой туман.
Порой встречались мореходы
С тем судном, что к другим судам

Имело мало отношенья
И отличалось так от них,
Как отличается прощенье
От вин и малых, и больших.

И ужасались моряки,
Заметив лодьи груз печальный,
И часто ей из-под руки
Вослед бросали взгляд прощальный…

Когда же карбас подходил,
Весь влажный, окружен туманом,
К брегам норвежским, также был
Он замечаем чужестранным

Народом. Точно капли слез
Туманом судно окружали.
«Вновь русский поп жену привез», -
Так говорили. Нынче стали

Слова те поговоркой странной.
Когда над водами туманный
Встает рассвет, как капли слез,
Качают люди головами
И тихо говорят саамы:
«Знать, русский поп жену привез».

                ЧАСТЬ III. НОВЫЙ ЧЕЛОВЕК.

                « Естество плотское повинув духу, постом и воздержанием, душу                же Божественными дарованиями просветив, несущественные дарования Духа Святаго приял».

1.
Прошли три года в покаянье.
Истлело тело, лодьи груз.
Тумана вечного мерцанье
От лодьи отошло. И чувств

Явилось в свете обновленье
В отце Василии. Движенье
У карбаса теперь сильней.
Попутный ветер всё резвей,

Всё чаще карбас подгоняет.
Спокойна летняя вода.
Печаль уходит навсегда,
Предчувствье радости сменяет


И скорбь, и слезы, и невзгоды.
Улыбка ясная природы
Как будто говорит отцу
Василью: «Подошел к концу

Твой подвиг. Ты отныне новый,
Отныне чистый, Божий ты.
Оставь же царство суеты,
Служить Спасителю готовый».

К Святому Носу подплывает
Василья судно, и тогда
Василий чудо совершает,
Как прежде, именем Христа.

Он заклинает вредоносных
Червей, губителей судов,
Не трогать карбасы матросов
И рыбаков. И слышат зов

«Сверлила» - так их называли,
И удаляются туда,
Где нет судов, где лишь вода
Да скалы северного края.

Василий парус поднимает.
На судне он своем спешит
Дойти до Колы, где, он знает,
Живет отец Феодорит.

Василий получить стремится
Благословение его,
Святого друга своего,
И Тайн Христовых причаститься,

И для мощей жены своей
Принять благословенье старца,
Чтоб схоронить ее в земле,
Но духом с ней не расставаться.

Однако нет уж старца в Коле.
Своей же паствой предан он.
Поддались злой нечистой воле
Монахи – и изгнали вон

Игумена Феодорита,
Бесовской власти подчинясь.
Не нравились святая власть,
Труды монашеского быта

Духовно ослепленной братье –
И изгнан ими кормчий их,
Пред Господом за них предстатель,
Всегда молившийся о них.

Отец Феодорит приют
Обрел у Нивы в Кандалакше,
В обители священной, ставшей
Ему на время домом. Тут

Молился о заблудших он,
В трудах спокойных пребывая,
Держась молитвой и постом,
Духовно Господу внимая.

Отец Василий устремился
К отцу духовному. И вновь
Пошел он морем. И любовь
Во Господе соединила

Его с отцом Феодоритом.
Друг друга видят, наконец,
Василий и его отец
Духовный. По его молитвам

Василий заново рожден.
И молится великий старец
О чаде добром о своем,
Который силам злым на зависть


Опять победу одержал
Над злом – и дар себе стяжал
Чудотворенья и спасенья
Для всех, плывущих по воде,
И все земные сокрушенья
И чувства он изжил в себе.

Чтоб сохранить священный сан,
Он должен черным стать монахом.
И он к тому стремится сам
С желаньем сильным и со страхом

Господним. Но еще не время
Василью постриг принимать –
Второе, новое крещенье,
Чтоб с Богом вечно пребывать.

Сказал отец Феодорит:
«Ты знаешь, чадо, часть восставших
Монахов к Печенге спешит,
Чтоб там число пополнить падших

В смирении своем людей –
И новый монастырь построить
В тен`етах б`есовых сетей…
И что приход их будет стоить

Мятежный Трифону отцу!
О, не нашла б коса на камень!
Игумену ведь не к лицу
В последствиях бесовской брани
Участье принимать, храня
В душе обиду за меня.

Он ревностный служитель Божий,
Но нравом он весьма суров.
И мы с тобой ему поможем!
Ступай к нему. Иных гонцов,

Тебя сильнее, не имею.
Чем сможешь, поддержи его,
Чтоб искусительному змею
Не выдать чада моего.

Я помолюсь за вас обоих.
Старайтесь миром разрешать
Все затрудненья. Бог с тобою!
Ступай же бесу помешать
Вершить лукавые деянья.
Ты стал силен, познав страданья!»

2.
Еще во дни своих скитаний
Узнал Василий островок
Олений. Завершив страданий
И покаянья св`ятый долг,

Простясь с отцом Феодоритом,
Идет он в лодье к островку,
Чтоб там, на месте сем сокрытом
От глаз людских, забыв тоску,

Сменившуюся светлой грустью,
Похоронить жену свою,
Расстаться с драгоценным грузом…
«Тебя земле я предаю

С молитвою, моя родная.
Так спи же здесь, забот не зная
И духом следуя за мной
Всечасно в `юдоли земной».

Предавши матушку земле,
Вновь искушенье вражьей силы,
Ее настойчивость во зле
Познал в глуши отец Василий,

Но он молился и терпел,
Постился у креста супруги,
Покуда бес не улетел,
Подобно бурной зимней вьюге.

Так в искушенье Божье слово
Подвижника спасает снова.

Плывет он к Печенгской губе,
Чтоб делом поддержать и словом
Того, что званием Святого
Был после наречен. Судьбе

Дано соединенье было
Трех наших северных мужей
В их святости. И этих дней
Великих незабвенна сила!

Довольно Трифон претерпел
От мятежа своей же братьи.
Таков подвижника удел:
Молясь о Божьей благодати,

Зло сил лукавых усмирять,
Смиренье в братию вселять
И назидать ее речами,
Молиться, опекать ее,
Не знать ни днями, ни ночами
Покоя, старшинство свое
И власть во всём оберегая,
Ослабшим в вере помогая.

Был Трифон богатырь собой -
И так же, как Феодорита,
Его изгнать не смели. Но
Решили не вступать открыто
С ним в распрю – и убить его,
Когда настанет для того
Удобный час. «О, не сейчас, -
Внушал лукавый бес заблудшим. –
Я дам вам время, дам вам час».

Духовным неблагополучьем
Дохнуло на отца Василья,
Когда в обитель прибыл он.
Был принят Трифоном как сильный,
Желанный гость он, но заслон
Божественный разрушен злобой
В обители святой и строгой.

«О, Трифоне, - Василий молвил,
Прозренья даром наделен. –
 Восстанет скоро демон злобный
На братию со всех сторон –

И на тебя оборотится,
Как дикий зверь, неукротим.
Тебе сейчас не сладить с ним,
Еще тебя он не боится,

И станет братия твоя
Во всём – подобие тебя,
Каким ты был, когда в разбое,
В разгуле буйном, лютом жил –
И этим демону служил…*
Да будет же Господь с тобою!
Смирись. Ты Богом не забыт,
Но коль не хочешь быть убит

Своею паствой разъяренной,
Покинь обитель ты сию,
Простись на время с ней поклоном.
Я душу возлюбил твою.

Пойдем к отцу Феодориту
И в море, всем ветрам открыты,
Молитву Богу вознесем.
И, даст Господь, священным словом
Людей заблудших мы спасем
От гибели в краю суровом».

• В молодости св. Трифон был разбойником.

Немало Трифона печалит
Пророчество сие. Но он
Уверен, что Василий знает
Всю правду. В духе во Святом

Ему пров`иденье дается.
Ведь сам он столько претерпел!
Да, ничего не остается,
Как только свой родной предел

Покинуть временно с молитвой
И вместе в море путь держать,
Чтоб встретиться с Феодоритом
И смерти горькой избежать,

От прегрешения такого
Ужасного спасти людей –
Долг в этом Трифона святого.
Спасение их душ важней
Ему, чем жизнь его. Он должен
Быть ныне очень осторожен.

Но до отъезда происходит
То ч`удное, о чем мечтал
Василий, то, чего желал
Душою он своей. Приходит

Пора ему иное имя
С вторым крещением принять,
Чтоб третьим со двумя святыми
По смерти неразлучно стать.

Им принят постриг. Варлаамом
Василий назван. И тем самым
Господь в нем зажигает свет
Для новой жизни, для побед

Великих и для начинаний –
И в знак конца его скитаний,
Но не страданий на земле…
Недаром мир лежит во зле.

3.
И встретились мужи святые
Втроем на Ниве на реке,
В прекрасном тихом уголке
На русском севере. Простые

То были, дикие места,
Но окружала красота
Подвижников великих наших,
За нас предстателями ставших


Пред Господом. И речи их
Дышали силой веры чистой,
И Сам Господь взирал на них
С Своею Матерью Пречистой.

И после встречи сей великой
Мир оставляет Варлаам.
Благословлен Феодоритом,
Уходит к диким он местам,

На остров у губы у Чупской,
Часовню ставит и жилье –
Избушку, и, вселясь в нее,
Живет под руководством чутким

Господним, в мире и посте,
В молитвах и трудах вседневных,
В благообразной чистоте,
Средь мест пустынных, диких, древних.

Но суета и здесь бывала.
Ходили женщины сюда
За ягодами, распевая
Мирские песни. И тогда

Досаду чувствовал пустынник,
Но побеждал ее в себе
С Господней помощью. Им принят
Закон: не допускать в борьбе

С лукавой силой нетерпенья
Иль гнева. С кротостью святой,
С молитвой нес он подвиг свой
Во имя Бога прославленья.

Немало принял он страданий,
Глад, жажду, наготу терпел,
Но сам избрал он свой удел:
Удел лишений, испытаний,

Различных горестей иных,
Терпя и худшие из них
С привычным для него смиреньем
И побеждая зло терпеньем.

Нам не понять, простым мирянам,
Избранничества Божий путь,
С которого нельзя свернуть,
Который держит неустанно

Молитвенника в силе строгой –
И сам же сил дает ему
В пустынной келии убогой.
Бог избранному своему

Дарует наравне с покоем
И искушение мирское,
И страх от бесов и зверей…
Но в испытаньях лишь сильней

Становится душа, закалу
Подвержена, как брани сталь.
И бес угрюмый отступал
Пред Варлаамом. Поначалу

Справляться тяжко было с ним.
Но свято Богом был храним
Его возлюбленный служитель,
Пустыни одинокий житель.

Не раз спасал его Господь
От зверя, от бесовских козней,
От стрел саамских. Ведь народ
В том месте дикий жил и грозный,

Зверям подобный лютым. Там
Серди опасностей всечасных
Учил саамов Варлаам
Евангелию, и Причастья


Им раскрывал святую суть.
И колдунам саамским это
Не нравилось. Но как ни будь
Врагом Божественного Света,

Не одолеешь ты Его,
И не отдаст Он Своего
Тебе подвижника. Храним
Пустынник Господом Самим.

Сам Варлаам ходил к причастью
В родную Кереть, в храм ее,
А после снова возвращался
В жилище бедное свое.

… Не мог такой светильник веры
Под спудом незаметно быть
И озарять одни лишь шхеры
Да лес творением молитв.

К нему являться люди стали –
Спросить совета, исцелить
Больных; и силою молитв
Больные здравыми вставали

По упрошенью Варлаама.
Молился кротко он за них,
Пустынных прихожан своих.
И разнеслась в округе слава
О нем, угоднике святом,
Что жил молитвой и постом.

Стал почитаем он народом,
Всё больше обретал друзей
Средь исцеленных им людей.
И тихо жил он год за годом

В трудах, молитвах и постах,
Всечасно к Господу взывая,
В пустынных сумрачных местах
Душой с Всевышним пребывая.

Немало совершил чудес
Пророк святой, служитель Божий,
И отступил пред старцем бес.
Он понял: нет, уже не сможет

Исхитить Божью душу он,
Лукавого не ждет победа.
Бойцом евангельского Света
Он безнадежно посрамлен.

Так богоданная Любовь
Ниспровергает беса вновь.

4.
Дожив до старости глубокой,
Святой пустынник был готов
Уж к Богу отойти. В далекой
Глуши, в краю семи ветров,

Он прожил жизнь свою в смиренье,
Дары высокие стяжав,
И тихо, в ясном умиленье,
Конца он жаждал духом, став

Светильником для православных.
Кончины  час предвидит он,
Стяжатель подвигов преславных,
Что Богом щедро наделен

Дарами силы, исцеленья,
Провиденья и разуменья,
Любовью преданных друзей.
Исхода жизни он своей

И ждет, и жаждет, чтобы с миром,
С молитвой отойти к Тому,
Кто в этой жизни дал ему
Гораздо больше, чем просил он,

Чем думать мог. Уж вышел срок
Житья святого Варлаама.
И скоро, очень скоро Бог
К Себе возьмет его. И стало

Отныне невозможно старцу
С друзьями быть. Уж собираться
Ему пора в великий путь.
Свою он келью закрывает
И молится всечасно тут,
И смерти мирно ожидает.

Никто входить к нему не смел,
Внимая старца запрещенью.
Дух Варлаама отлетел
От келии в тот край священный

Где нет ни горя, ни обид,
Где вечный Свет! Сам Бог хранит
Святых в живом успокоенье,
Им воздавая за терпенье
Любовью вечной и святой.
Да обретет душа покой!

Прошло немало дней с тех пор,
Как старец отошел безбедно
Ко Господу. Никто о том
Не знал, пока крестьянин бедный,

Мужик из Керети-села
Не заглянул в пустую келью,
Перекрестился над постелью
Последней старца. Пожелал

Перевезти он в Кереть тело,
К односельчанину пошел
Богатому, прося о том,
Чтоб тот для Божеского дела

Ему бы лошадь дал свою,
Но отказал мужик богатый.
Тогда крестьянин взял свою
Кережу (сани) и, объятый

Желанием благим, довез
На них святое тело сам он
До Керети. И Варлаама
Похоронил он – и принес

Он тем поступком в Кереть благо.
Односельчанин же его
Богатый получил «награду»:
Печаль от Бога Самого.

Несчастья стали с ним случаться.
А бедному, что схоронил
Святого, улыбнулось счастье –
И он богато после жил.

Позднее Варлаама мощи
У церкви обрели покой.
Не тронут тлением, святой
Лежал в гробу своем. И очи

Людские видели его,
И дух благоговел пред старцем
Святым. Он мог так называться,
Любимец Бога Самого.

Истлели сани – те, что гробом
Ему служили много дней.
Иначе было с преподобным,
Нетленным в святости своей.

А позже встала и часовня
Над телом: для мощей приют.
Но мир жесток, суров и лют –
Уж нет святыни… Где сегодня

Ее мы снова обретем?
Она пока от нас сокрыта,
Но сердцем нашим не забыта.
О Варлааме о святом
Всегда мы помним, день за днем.

Немало совершил чудес
По смерти старец незабвенный.
Им побеждаем мерзкий бес
Поныне. Властию священной

Святой Варламий наделен.
Он в бурю корабли спасает
И от болезней исцеляет
Людей, нуждающихся в том.

Он жив, как живы все у Бога.
Порой он посещает нас,
За нас он молит и сейчас
Всечасно Господа. Дорога,

Какою по земле он шел,
Теперь известна христианам:
По ней он двигался, душой
Взывая к Богу неустанно.

Великим даром драгоценным
Молитва кажется его.
Во Свете Бога Самого
Он молится за нас. Бесценны

Его любовь и боль за нас.
О, скольких исцелил и спас
Смиренный сей пустынножитель,
Душ человеческих хранитель!

Так обратимся нынче сами
К нему в раскаянье живом:
«О, ПРЕПОДОБНЫЙ ВАРЛААМЕ,
МОЛИСЬ ЗА НАС! В лице твоем

Заступника мы все имеем
Пред Богом, и роптать не смеем
На горести и суету.
Так отведи от нас беду –
И от Руси многострадальной,
Молитвенником будь за нас!
Сколь многих ты от смерти спас
Во славу Силы Безначальной!»


Октябрь 2011 г.