Лена Сапогова. Про Марью Кирилловну...

+++
 
 А у Марьи-то счастливицы
 Сердце клубышком катается!..

 Всякий раз, когда пропеваю слова этой народной величальной песни, вижу Машу, Марию Кирилловну – журналиста, гражданина, красивую, по-русски статную, улыбающуюся всем своим существом женщину.

 Так слушать песни народные, как слушала Маша, дано немногим. Для неё хотелось петь и петь, делиться новыми песнями, зная, что поймёт, скажет своё мнение. Об одном всегда просила: "Сапогуша (так она меня называла), не торопись между куплетами, делай паузы больше, дай нам передыхнуть!"

 Первый раз увидела её на своём концерте в зале Свердловской филармонии. Это был один из первых моих сольных концертов. Волновалась как никогда. Зал был на удивление полон. Начала с былины про Микулушку Селяниновича – моего самого любимого богатыря-пахаря. И вот, когда стала кланяться, увидела в центре зала, в проходном ряду, крупную плачущую женщину. После концерта она прибежала в комнату, где я переодевалась, шумная, восторженная, и стала говорить, что это вторая Елена, к которой она приходит за кулисы. Первой была Елена Камбурова, которую я всю свою творческую жизнь люблю, учусь у неё, восхищаюсь ею.

 (Маша когда-то написала: "Не помня себя понеслась к Сапоговой за кулисы. Вот, говорят, надо семь раз отмерить, один – отрезать. Не всегда, не всегда… Если бы я тогда стала мерить – никогда бы не решилась. Но, к счастью, мерить не умею. Хотя рисуюсь, пожалуй: не всегда к счастью".)

 В 1984 году вышел документальный фильм Свердловской студии телевизионных фильмов "Колыбельная с куклой" – о нашем отношении к народной культуре, сценарий к которому написала Маша. С каким же трудом она заставляла меня сниматься в нём! А я искала всякие причины и отговорки. Она-то уже тогда понимала, что происходит с нашим отношением к народной культуре, к нашим корням, к нашей памяти.

 А как она заставляла (иногда просто ругала) писать  мои заметки о народной песне, которые благодаря огромной Машиной поддержке сложились в книжечку "На привольной стороне", вышедшей в издательстве "Советская Россия" в 1986 году. Она напутствовала: "Пиши, как говоришь, как песни поёшь".
 Сердце её обливалось кровью о судьбе народа. Какие потрясающие душу передачи делала Маша!

 Однажды летом она пригласила меня с детьми в своё любимое Кашина Богдановичского района. Божественно красивые места!
 Избушечка на курьих ножках на косогоре на краю села у самого леса, которую поддерживали вековые тополя, мелкая речка Кунара, бегущая по камушкам, жара, комары, вечерний костёр, сосны, воздух, напоенный ароматами цветущих трав и земляничных полян. Сын Маши Антон был тогда несколько месяцев в армии, а дочка Юлечка, теперь уже сама мать трёх чудных дочек,  сдавала экзамены в горный институт и иногда с друзьями наезжала в деревню.

 Первые дни Маша водила нас по своим заветным местам. Близко – на скалы, кои нависали над Кунарой огромными богатырскими шлемами и в это время были нежно-фиолетовыми от душистой богородской травки. Далеко – на "белую глину" за земляникой, где надо идти через множество разных ручейков и ключиков, буйно заросших лабазником, иван-чаем, над коими гудели пчёлы и летали невиданной красоты бабочки. И тут без песен невозможно. Маша подзадоривала: "Сапогуша, пой!"

 Девчонаника по гаю ходила! Гу!
 Молодая в гаю заблудила! Гу!

 Это "гу!" выкрикивали все: и дети мои – Саша с Василисой, которые в то время ещё и в школе не учились, и Маша с мужем Борисом Ивановичем.

 Песни, звуки леса сливались в одну мелодию – гимн нашей прекрасной матушке-земле. Блажу песни гукальные, а в горле ком и слёзы восторга.
 Умывает красно солнышко
 Руки тёплые в росе,
 И Россия, как Алёнушка,
 Предстаёт во всей красе…
 У неё коса пшеничная,
 Родниковые глаза,
 И поляны земляничные
 щедро дарят ей леса…

 Возвращались из леса, искусанные комарами да слепнями, но несказанно умиротворённые, счастливые, с полными бидончиками душистой земляники. Вспоминались строчки нашего великолепного поэта Алёши Решетова:
 Зеница ока – родина моя,
 Что без тебя на белом свете я?
 Без белых рощ, без пушкинской строки
 Я не жилец – я сгину от тоски!

 Маша шла к Василию Потапычу, соседу, приносила сметану с молоком. Ягоды высыпали в блюдо, и во всём мире не было ничего вкуснее этого.
 Земляничка-ягодка
 Во бору родилася,
 Во бору родилась-да
 На полянке вызрела…

 Кунара-речка по колено воробью, летом была как парное молоко. Мы садились в неё, как в корыто, бултыхались вместе с детьми и мелкими рыбёшками и блажили на всё Кашина.
 На речке, на речке,
 На том бережочке
 Мыла Марусенька
 Белые ноги…

 А вечером комары поедом ели, даже химические мази не помогали. Но разводили на поляне возле избушки костёр, кипятили чай с травами и пели, пели, пели…

 Иногда договаривались с деревенскими бабушками посидеть вечером, попеть, поговорить о жизни. Перед домом ставили лавки, табуретки, "чурки". Внизу журчала Кунара, звёзды высыпали и огромными глазищами глядели на нас. Вспоминали пробежавшую молодость, подзабытые, давно не петые песни…

 Какие передачи осенью делала Маша о людях деревни! И насмеёшься, и наплачешься от боли и восхищения этими простыми женщинами, вынесшими на своих плечах кажется невозможное.
 Голубощек да ты мой сизенькёй,
 Лебедощек да ты мой беленькёй…
 Ох, уж ты моя да мила ладушка
 Со своим-то да малым детонькам…

 Давно уж нет этих женщин – Степаниды Емельяновны, исполнявшей этот плач (не исполнявшей – плакавшей о погибшем на войне муже), Матрёны Петровны, Серафимы Васильевны, тёти Вали… Нет с нами и Маши, но в сердце моём они живут, помогают жить и петь. До сих пор звучит голос Марии, её смех, её поразительное жизнелюбие, человеколюбие, её сострадание к простым людям. А сколько благодаря Маше у меня появилось прекрасных, духовно богатых людей! По роду профессии и по природной талантливости она как золотоискатель находила их. Рядом с ней мир был наполнен добром, светом, любовью, состраданием, неравнодушием. Об этом говорят все её передачи.

 Как-то она познакомила меня с одним из героев очередной передачи – народным гармонистом-самородком из села Шамарята Кишертского района Пермской области – Вилисовым Михаилом Ивановичем. Это простой землепашец-"Микулушка" так живо, интересно, с крестьянской прозорливостью и тревогой говорил, что же с нами происходит… Писал стихи-песни, исполнял их под гармошку так, что зал вставал в восторге и благодарности.

 А как-то, в первые годы "перестройки" по осени мы оказались в Москве на празднике дня города. Михаил Иванович играл на гармошке, пел частушки. Я, подпевая и приплясывая, шла впереди. Маша с восторгом шла с нами и ловила недоумённо-вопросительные взгляды людей. Одни восхищались, другие – недовольно ворчали на приезжую "деревенщину". Позже Маша сделает об этом прекрасную передачу, будет очерк в "Нашем современнике".

 Как-то прибежала ко мне восторженно-ликующая с листочком, где перепечатала стихотворение Максимилиана Волошина "Заклинание на Землю Русскую", чтобы я срочно его сделала. Меня оно тоже потрясло. И хотя я долго делаю и песни и стихи, но это сразу легло на сердце. И вот с той поры исполняю до сих пор, и всякий раз думаю о том, что Маша меня благословила:

 …Чтобы мы его – царство Русское
 В гульбе не разгуляли,
 В пляске не расплясали,
 В торгах не расторговали,
 В питье не распили,
 В словах не разговорили,
 В хвастне не расхвастали…
 И чтобы оно – царство Русское
 Рдело-зорилось
 Жизнью живых,
 Смертью святых,
 Муками мученых…

 Вот и походила по тропинкам памяти сердца, а они вьются, вьются… и нет им конца.

 +++