Меня окунули в морозы

Меня окунули в морозы,
Я не хотел! Они сами!
Рассветный туман разорвал паровоз
И всё, что случилось с нами.
Меня растерзали на месте,
Стоило лишь появиться,
Только сошел с небес – под арест.
Те угрюмые, томные лица.
Я предлагал им послушать
Музыку, сердце, меня.
Они предпочли до конца разрушить
Сознание на благо дня.
Оказавшись на одной земле
С протеже полярных светил,
Доходягой шнырял в томной северной мгле,
Опасаясь местных громил.
Моё сознание рисовало верлибры,
А язык выплевывал классику,
Глаза пятидесятого калибра
Игнорировали фантастику.
Солнце вставало рано,
Совсем-совсем не при мне,
Зализывало свои магнитные раны,
Адресованные к луне.
На границах цивилизации
Плескался морозный зной,
В воздухе, белом от канализаций,
Я видел дыхание той,
Что исчезла сутками ранее,
Мы трахались в пяти позах,
Она так и не нашла оправдания,
Хотя тоже любила розы.
Это – жизнь закрытых дверей,
А за ними всегда интересно.
Это жизнь не вполне адекватных людей,
Пусть и выглядит крайне пресно.
Я готов выстилать кишечник,
Пусть ведет, как нить Ариадны, сквозь тьму,
Каждого, кто пусть и чуть-чуть, но грешник,
Только б не оставаться совсем одному.
Это хуже чем сотня лет,
Проведенных под гнетом трезвости,
 Это круче чем трехчасовой минет,
Отстроченный с сочной нежностью.
Я – участник экологической катастрофы,
Потому что я, будучи мыслящим,
Превратился во вполне адекватного мизантропа,
Позволяющего отравлять воздух дышащим.
И ничего, ничего с этим не делаю…

Меня окунули в морозы,
Я никого не просил.
Белая поэзия, красная проза,
Просто не было больше сил.