Все мы Богом давно забытые...

Они огранили нас,
Навек сохранили нас,
Вдохнули в нас жизнь и навеки ушли.

Это так у Толкиена камни жаловались не то в степи, не то в пустыне, обладающие чутким слухам слышали.

Пытались вот чему-то научить, пока в очередную кому не пропали. Или, ещё, такое состояние бывает, когда любой серьёзный конфликт - смерть, поэтому не лезут никуда. У Толкиена оно самое по-моему, и у Булгакова. У "Сплина", тоже, есть кошмарная песня "Холодно в вагоне". Но они, вроде, пока никуда особо не лезут, в гораздо более комфортных состояниях находятся, если можно конечно связать с комфортом состояние тотальной слабости.

*
У Ремарка есть, про санаторий высокогорный. Там двое буйных сбежали из этого санатория, прожили вменяемо год /больные были, а лечиться перестали/, но типо на полную катушку жили. Мужик, например, напоследок в каких-то мировых гонках поучаствовал. Ну. короче, эти ещё не перебесились, а так живёшь себе и живёшь, "и был вечер, и было утро", очедной пасмурный день, горные пейзажи, прогулки, разговоры одни и те же слово в слове в холле в креслах, чё вот надо и нафиг какой-то Бог?

I

Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
толкуют в холле о муках крестных;
пансион "Аккадемиа" вместе со
всей Вселенной плывет к Рождеству под рокот
телевизора; сунув гроссбух под локоть,
клерк поворачивает колесо.

II

И восходит в свой номер на борт по трапу
постоялец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесах осина,
если кто-то плачет о нем вообще.

III

Венецийских церквей, как сервизов чайных,
слышен звон в коробке из-под случайных
жизней. Бронзовый осьминог
люстры в трельяже, заросшем ряской,
лижет набрякший слезами, лаской,
грязными снами сырой станок.

IV

Адриатика ночью восточным ветром
канал наполняет, как ванну, с верхом,
лодки качает, как люльки; фиш,
а не вол в изголовьи встает ночами,
и звезда морская в окне лучами
штору шевелит, покуда спишь.

И.Бродский "Лагуна"

*
Там была бы Библиотека, и в залах ее пустых
я листал бы тома с таким же количеством запятых,
как количество скверных слов в ежедневной речи,
не прорвавшихся в прозу, ни, тем более, в стих.

Там стоял бы большой Вокзал, пострадавший в войне,
с фасадом, куда занятней, чем мир вовне.
Там при виде зеленой пальмы в витрине авиалиний
просыпалась бы обезьяна, дремлющая во мне.

И когда зима, Фортунатус, облекает квартал в рядно,
я б скучал в Галерее, где каждое полотно
-- особливо Энгра или Давида --
как родимое выглядело бы пятно.

В сумерках я следил бы в окне стада
мычащих автомобилей, снующих туда-сюда
мимо стройных нагих колонн с дорическою прической,
безмятежно белеющих на фронтоне Суда.

И.Бродский
*
Вот и бродит Мир неприкаянный,
Под улыбку скривив оскал,
Оштампован печатью Каина,
Никому не нужный реал!

РЕАЛ ВСЕМ НУЖЕН!!!!!!! Ну. например, как вышепредложенный мною, спокойный такой, и вроде психологического кино.

Агата Кристи Ак   14.08.2012 01:18   •   Заявить о нарушении