Таёжкины тайны. 3. Омутный дед

  Омута возля мельницы –коряжник да телорез. Кой-где и рясочником подернуты, как мысли девы о любви.  Молода я была, телом ядрена. Нравилось мне, как и девкам нашим, угловышинским охолонуться в омуту после трудов праведных на гумне или на сенокосе. Бывало, как  налетим стаей утиц на омуток—и ну плескаться. Всю воду перебаламутим. Но был у меня на Иксе один заветный омуток, что зеркальце в оправе, куда любила я ходить одна. Девоньки так и звали его промеж собой –Зеркальцем. Бывало, пока они колготятся на гумне со сборами, прибегу к Зеркальцу, скину с себя сарафан да споднее и, раздвигая камыши—вступлю в судену склень. Зайду в воду по колено –и любуюсь своим отражением. Ну –картинка в дому на Московском тракте у купца Игната Трофимыча Лопатина да и токо. Охальник был этот Лопатин. Бородень—лопатою, пузень-што твой самовар из которого он дул чай с купчихою из форфоровых чашечек навроде белых кувшинок в омуту. Как токо увижу  восковато-нежный лотос на омуте, так будто его рожа сквозь ряску проглядыват. В Угловую наезжал он на своей бричке и на омута ходил—делал вид, што рыбалит. В самом же деле угловушинских девок высматривал. Бывало  прибежим на омуток—брызги, смех—всех карасей, ленков и шурогаек распугаем. Кака уж тут рыбалка! Староват был Лопатин—и жену , и дочь имел—с имя –тельными да необъятными и сиживал он  за самоваром.

 И вот прибежала я на Зеркальце одна, без девок, сбросила сарафанчишко, сорочку липкую, что та лягушачья кожа, беру гребень, штоб волосы расчесать. Вошла в воду по колено. Глянула –и вижу себя всю, как есть—с распущенными волосами, а в глубине не то корягу, не то деда бородатого с щучьей пастью. И хватат тот дед меня за ноги –и тянет в омут. Обвил слизлыми ручищами-кореньями—и не могу я вырваться из объятиев омутного деда. И тянет он меня на дно. И утянул бы, ежли бы не Лопатин. Подсклизнулась я, в каряжнике волосами запуталась, а он удочки побросал –и  нырь за мной и отсек мои девьи косы острым ножом. А уж –што потом было, как нёс он меня на руках чуть живую на брусничную-моховую полянку под елями, как малевал с меня у него в дому обнаженную нимфу с цветами-кувшинками в волосах заезжий губернский художник из Томска – чево вспоминать, дело прошлое.

Сюжет опубликован в книге "Предания старых трактов"(Сказы народов Сибири).

Иллюстрация: картина Николая  Фомина "Ежевика"