Антония Поцци. Привольная осень

МАТЕРИНСТВО


Думала его сохранить в себе, пока
он родится,
смотрела на небо, на травы, полеты
легкие,
на солнце –
чтобы все солнце
сошло в него.


Думала его сохранить в себе, ища
быть доброй
– доброй –
чтобы все доброе
в нем возросло.


Думала его сохранить в себе, говоря
часто о нем с Богом,
чтобы сберег его Бог,
чтоб стать нам обоим
свободными в нем.


24 октября 1933



____________________________________________

Последняя строфа как в оригинале, так и в переводе может быть понята по-разному. С учетом всего жизненного и творческого контекста я полагаю, что "нам" относится к самой лирической героине и ее возлюбленному. Впрочем, между лирическим героем и реальной Антонией тут нет никакого зазора. "Чтобы стать нам... свободными в нем" - не "в Боге" (что было бы чисто христианским прочтением), а в будущем ребенке. Антония какой-то частью своей души надеялась найти в ребенке смысл продолжения жизни и свободу от парализовавшего ее внутреннего плена (психологическая зависимость от отца). Так же ясно она понимала и внутренюю несвободу любимого, Антонио Ч., связанного боязнью церковного и общественного осуждения. Антонио был старше на 18 лет, беден, глубоко религиозен. Бороться за любимую с железной волей ее отца, начать с нею жизнь без венчания в церкви, опрокинув этим шагом свою репутацию и карьеру педагога - всё это противоречило его убеждениям, да и попросту было выше его сил.

_____________________________________________      


ПРИВОЛЬНАЯ ОСЕНЬ



В час, когда скрипки
умолкли,
и кружа задевает листок
белую руку Венеры
в глубинах аллеи,


пойдем сквозь кусты можжевельника
смотреть, как зарождаются звезды:


они – словно дрока цветки застывшие.


В час, когда в стойлах волнуются кони,
и носятся там, в высоте,
с облаками
их грив, длинных и рыжих, тени,


пойдем за следами копыт глубокими.   


И незримо
полно крылами и гривами
это раскрытое поле ночное


23 декабря 1935

_________________________________________


ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА



Вспышки угольные ввечеру;
шипя,
два окурка угасли в луже.


Между канавами темной воды
не раздастся эхом
твой красный смех:
он мне открывает таинства
первобытного человека.


Вот уж скоро
взвоет фабричный гудок:
изгибаясь, бегущие очертания 
приоткроют
в туманах просветы рваные.


Черные
штабели шпал; и тяжесть молчания
между домов нескончаемых
погружается с нами
в липкую грязь
у ног
последнего фонаря.


19 января 1936




Стихотворение посвящено Дино Формаджьо – студенту-коммунисту из рабочих, другу Антонии Поцци в последние годы ее жизни.



ДЕВСТВЕННОСТЬ



Под солнечные паруса
поджарой твоею ногой
ты вступал с причала,
светлые слоги воды
собирал
следом за барками,


темнея, гребни высоких скал
разбивали озеро;


смеясь,
ты водоросли дарил моему нагому
телу вечернему.


26 сентября 1936