Принцесса

     В наш двор завезли и угнездили в угол между каменным забором и домом здоровенный железный киоск. Наверное, он должен был стать «торговой точкой». Но время шло, а киоску всё не находилось официального применения. Он торчал в своём углу, так и не покрашенный, несуразный, ржавел себе потихоньку, и только мы, ребятня, придавали смысл его существованию. Благодаря неуёмной детской фантазии он чем только не бывал! Кораблём, дворцом, театром, ракетой! Исповедальней. Скитом. Островом, затерянным в океане.
     Было весело стучать в него голой пяткой, наполняя двор звоном и хохотом. Было здорово прятаться в нём от дождя, слушая гулкие шлепки капель по его крыше и стенкам. Было уютно сидеть с книжкой в его просторном нутре, ловя на страницы свет из небольшого оконца.
     А когда он совсем заржавел, я нарисовала на его тёплом боку Принцессу. Я их везде рисовала, но эта вышла особенная, – красивая, аж дух захватывало: с осиной талией, с огромными глазищами в длиннющих ресницах, с волосами до пят. Загляденье, одним словом.
Она была так прекрасна, что никто не посмел ни стереть её, ни нарисовать что-нибудь рядом.
     Потом мы переехали в новую квартиру, и на много лет  двор моего детства ушёл в тень прошлого. Но как-то, гуляя уже со своими детьми в центре города, я вдруг захотела показать им, где жила раньше.
     Мы вошли в арку ворот, миновали узкий, мощённый булыжником, перешеек между домами – и я встретила взгляд родного когда-то окна… Кивнув на него сыну и дочке, я сделала в смятении ещё пару шагов и... И вдруг увидела всё тот же киоск. Он стоял там же, в углу, старенький, тихий. И на его боку, побледневшая, выцветшая, смотрела на меня моя Принцесса.
     ...Я заплакала.
                ...

Я её нарисовала
В незапамятном году,
И она не умирала –
Всё ждала, когда приду.

Через годы, через горе,
По своим следам вернусь,
Забреду в наш старый дворик,
И в глаза её всмотрюсь…

Старый дворик ждал с ней вместе
Повзрослевшую меня,
Изнывая от безвестья,
Счастье прошлое храня…

И в углу, приткнувшись к дому,
Презирая внешний лоск,
Весь, до клёпочки, знакомый,
Ржавый мой, грустил киоск.

Сроду он киоском не был,
Ни секундочки одной –
Он в утробе прятал небо
От дождя и… Боже мой!

Неужели смех мой детский
В глубине своей берёг?...
…Вид, конечно, неважнецкий,
И всё чаще ноет бок –

Бок с Принцессой-большеглазкой,
Что бледней день ото дня…
Всё несбыточнее сказка,
И всё нет и нет меня…

…Я скажу ей дочки имя,
Имя сына. Дескать, вот…
И она простит, обнимет…
…И уйдёт.