Шалом, Израиль!

                Мише и Люсе Липкинд,
                в гостях у которых
                я был в Шаари-Тиква
                в Самарии.


Возвращение из Израиля
Я лечу.
     Возвращаюсь домой.
          Подо мною Атлантика.
Жаль, Господь,
     ты мне не дал талант,
         или хотя бы талантика,
Чтобы старую дружбу
       воспеть,  подобрав
                без ошибки слова.
Мало стоящих слов... 
        Вместо зёрен
               так часто
                в горсти полова...

Встретил друга я,
         с кем мы дружили
                еще пацанами.
Сколько вод утекло!
Сколько лет отцвело!
Нас по свету
развеяло жизни цунами.

Побывал я  в гостях,
         в этом древнем
             библейском   Израиле,
В том, что недруги
       общие наши   
          бесчеловечно изранили.

Галилейское море
Говорят, здесь Иисус
           по воде проходил,
                аки по суху.
А я вот по суше иду,
         да боюсь довериться
                посоху:
Я у друга опоры ищу,
         у друга,
            гощу у которого, – он
Надежней, чем посох –
          ведь тот –
                лишь от дерева
                сук оторван.

Хожу по каменьям,
    что каждый помнит Иисуса,
Хотя все это не факт, а миф,
     что передается изустно.
Простите, Христа ради,   
            меня,
               старого кощуна –
Но не верю...
         Правда, надеюсь,
             что  душа моя
                будет прощена:
Ведь для меня в этом мире
             дружба
                всего святей,
А святые –
           они опадают
                миндалевым цветом с ветвей...


Ладно, пусть он по водам ходил  –   дань Иисусу воздам,
Только сам вот, пожалуй,   не пойду по водам.
Не пойду, не просите!   Никого не хочу я учить,
Да и обувь, по правде сказать,   не хочу замочить.

                ***

Масада

Лишь закроешь глаза –     пред глазами осада:
Враг у стен и у врат,  но не дрогнет,   не сдастся Масада.!
Белый камень стены –   как будто   в зияющих ранах...
День и ночь, день и ночь 
           сотрясаются стены
                под  ударом тарана.
Много месяцев длится осада
                для врагов безуспешно..
И потерь у него не исчислить
                ни конных,   ни пеших.
Но страшнее врага
                для крепости
                жажда и голод...
Обессилен, 
            замучен осадой
                не сдающийся город.

Вдруг всё стихло внутри...
           И со стен уж не льется смола...
И пехота противника
                стала совсем уж смела.
Вот взломали ворота и видят... 
                Лишь трупы
                на каждом шагу:
Все погибли свободными – 
                никто не сдался врагу...

Даже враг потрясен этой страстной любовью к свободе
В этом маленьком, сильном  и древнем библейском народе...

                ***

Иерусалим


Мы идем, не спеша.
                Древность дышит в лицо. 
                Приближается Плача Стена.
Время думать о вечном, о бренности жизни,
                о смерти стенать...
Я же думаю:
               «Боже, какая мне выпала в жизни удача!»
И у Плача Стены я стою, улыбаясь,  а вовсе не плача...

Нет, не кощунствую я!  Я знаю: что свято – то свято,
Но сейчас по-земному святым мои сердце и разум объяты.
Ну, а что в этом мире, действительно, дружбы святей?
Разве лишь жизни и судьбы наших любимых детей.

                Борт рейса 1626
                Тель-Авив – Нью-Йорк.
                24 - 25 февраля 2005 г.