Апокалипсис или не убей бога

                Жизнь так спешит и все равно не успевает,
                А в небе одинокой и святой
                Горит звезда торжественно сияет,
                Всех удивляя вечной красотой.

Земля, разбитая Земля.
Все месивом единым стало:
Леса, и горы, и поля,
И почерневшие тела,
И металлическое жало.
 
Смерть над планетой оцепением взлетела,
Развеяв пепел повелителя страстей,
И стон последний умирающего тела,
Дотлевший в груде человеческих костей.
 
Все поглотила тишина,
Нет горя, радости, печали,
Нет ничего, лишь смерть одна
Хохочет на обломках стали.
 
День не сменяет ночь,
Остановилось время
И миг последний прочь
Уносит миф про человеческое племя.
 
Но раскололось небо вдруг,
Пролился свет из трещины,
То был какой-то яркий круг,
В нем находились женщины.
 
С такою неземною красотой,
И так с людьми на первый взгляд похожи.
Божественной светились добротой,
И не земным умом владели тоже.
 
Спустились Боги к нам с небес,
Как ветра дуновение,
В них скрылось чудо из чудес -
Надежда на великое прощенье.
 
Переступая трупы шли,
Знать не жалели ноги,
Живых однако не нашли,
Хотя смотрели многих.
 
Не удивляясь, не страшась
Ни крови, ни увечий,
Пытались жизнь найти подчас
На теле человечьем.
 
Не благодарен был их труд
И тщетны все попытки,
А мертвые и там и тут
И грунт тяжелый, жидкий.

Так шли они по выжженной земле,
Не находя для скорби утешений,
Все отдано седой золе
От человека до его приобретений.

- Мария, слушай! -
Сказала младшая из двух -
- Давай попробуем
И вселим в одного с них дух.

- Осанния!
Ты слишком к ним добра
С момента мироздания
От человека плакала Земля.

- Но это будет их последний шанс.
Давай рискнем,
А вдруг мы для людей сейчас
Спасение найдем.

- Но заниматься будешь этим ты,
Я помогу, но позже умываю руки,
И если пламени вновь расцветут цветы,
Я не хочу смотреть на человеческие муки.

А страх, застывший здесь на лицах,
Найдет мне сотни оправданий.
Переберем историю в крупицах,
Зло движет руку человеческих деяний.

Их мысли - алчности приют,
Пересыщаются без меры,
Все покупают продают ,
А души жалкие химеры.

Самолюбивы без предела
И уважают лишь себя,
Их лень и зависть одолела,
Детей родят же не любя.

Подвержены всем грешным чувствам,
Не постоянны, очень лживы,
Гордятся собственным беспутством
И предают ради наживы.

Зловещим сном является прозрение,
Но неба свет сменяет бездну ночи,
И все же будет шанс им на спасенье,
Один из них откроет свои очи.

Но знаешь Землю уберем прежде,
Очистим все и вновь она задышит.
И будет жизнь ее небесною надеждой,
И радуга свою дугу над речкою опишет.

Все станет вечным: поле и ручей,
И ветер с дерева листвой закружит,
И будет слышен шум степей,
И всю живую тварь между собой весна подружит.

Мечты, надежды созидания,
Дар вдохновения творцу
И миг последний ожидания -
Работа двигалась к концу.

Все сделано таким великим,
Таким чудесным и благим,
Как в карнавале - многоликим,
Но все же добрым и живым.

Лишь только человек не видел
Величия сей красоты,
Он сам природу так обидел,
Что заслужил смертельной пустоты.

Но нет любви предела
И нет границ добру.
Разорванное окровавленное тело
Сложить решили в ту пору.

На стол подняли все омыли,
Срастили кости и живот,
Всю плоть его восстановили,
Как предусмотрено вперед.

Все воссоздали как хотели,
Нос вылепили и уста.
Глаза его в ничто смотрели
И в теле обитала пустота.

И вот осталось главное - душа.
И растерялись, посмотрели в небо
И как бы призывая и проша,
Как будто нищий просит у прохожих хлеба,

Взмолились, устремляясь ввысь,
И получили там благословенье,
К бедняге вновь вернулась жизнь,
Светясь и торжествуя в миг прозрения.

В его глазах мелькнула ширь небес
И девушка с красивыми чертами,
А мертвый глянец на щеках исчез,
Рассеянный румянцем и мечтами.

Спустился на зеленую траву,
Лишь боль колючая по телу пробежала
И прошептал сквозь слезы: "Я живу,
Я все могу начать опять сначала".

Увидел солнце, распахнув глаза,
Собрал цветы дрожащими руками
И покатилася  предательски слеза,
Хранившая историю веками.

Прошла сквозь сердце, окатив теплом,
Пульсируя в висках тяжелым стуком,
Вернулась память, будто в отчий дом,
Дитя пришло подверженное мукам.

И окунула в вихре прошлых лет,
И захлестнула множеством желаний.
Напомнила как много было бед,
Слез, крови и мучительных страданий.

Как плакала земля от злобы человечьей
И как стонали грозно небеса,
И как война мегерою зловещей
Надвинулась над миром, как гроза.

Все вспомнил, перебрав мгновенья,
Как умирали близкие, друзья
И уходила жизнь, как ветра дуновенье,
И возвратить уж было ничего нельзя.

Переведя дыханье и пересилив чувства,
Поднял на девушку испуганно свой взор,
Задействовал все силы и оставшееся мужество,
Затеял с ней не хитрый разговор.

Он подбирал слова в красивых выражениях,
Нес девушке любовный жуткий бред,
И не заметил тени огорчения,
В ее глазах печали горький след.

Но вдруг отпрянул в полном изумлении,
Как будто перед ним стоял кошмар,
Показывая пальцем в исступлении
На рядом с нею открывающийся шар.

И погружаясь в мрак, расплывшегося страха,
Он в шаре злобное лицо увидел,
Вытягивая нити неминуемого краха,
Вдруг понял, что богиню он обидел.

Миниатюра от стоящей
Была бесспорно злой и хмурой
И наводила страх дрожащий
Своею крохотной фигурой.

Осанния лишь улыбнулась с снисхождением,
Сказала: "Ты не бойся и гони,
Она объята плотным ограждением
Покрепче металлической брони.

Ты прикажи уверенно и твердо: беги
И сам тогда увидишь страх,
Поднявшийся в ее груди,
Движении жестах и глазах.

То - зло. Его в себе не носим мы,
Оно не распирает нас с внутри,
Но лик его невыносимый -
Гони..., как убегает посмотри.

Встань же с колен, не надо унижаться,
Я это не пойму и не приму.
Ты за мое плечо попробуй удержаться
И я тебя на ноги подниму.

Я помогу ступить на землю твердо
И обрести ее вновь для себя,
Почувствовать ее красивой, гордой,
Дающей жизнь великую любя.

Там посмотри у леса на лугу,
Пасется лев, деля траву с оленем,
И птицы звери в дружеском кругу
Моим очам приносят умиление.

Здесь нет нужды бояться и лукавить,
А мудрость объясняет простота,
Здесь идеально все и нечего добавить,
А вечным миром правит доброта".

Так шли они, держась за руки,
Рассказывая обо всем и ни о чем,
Улавливали шорохи и звуки
И забрели на новый светлый дом.

Там было все что надобно для быта:
Удобно все, уютно и светло.
Все учтено, ничто здесь не забыто
И как то по особому тепло.

Насытившись дымящимся обедом,
Расслабившись, уснул он в тот же миг
И лишь проснувшись под пушистым пледом,
Увидел множество вокруг хороших книг.

Он хвастался, что очень много знает,
Что знает, кто о чем и что писал,
Что много книг он быстро прочитает
И знания ее проверить пожелал.

Осанния дала такой ответ:
- Жить в каждой книге и любить необходимо,
В простой статистике и вовсе смысла нет,
Как нету смысла помнить, что в обед едим мы.

А книга каждая должна оставить след,
Должна заставить быть тебя добрее,
Должна предостеречь от многих бед
И научить быть лучше и мудрее.

Все мысли знай исходят из души,
Не скажешь их заученной цитатой,
И лучше ты добро творить спеши,
Чем вспоминать, что прочитал когда-то.

Живи, люби, как хорошо вокруг смотри.
Весенний день приносит солнце миру,
В другую жизнь ты двери отвори,
Здесь нету места ни подонку, ни кумиру.

Сменялись дни, летело быстро время.
Он ко всему привык, совсем не удивлялся,
Накладывалось будней призрачное бремя,
И в шаре девушку он больше не боялся.

Осанния всегда была с ним рядом,
Все объясняла, помогала жить.
Учила правильным и мудрым взглядам,
И как хорошим человеком быть.

Но этим стала для него невыносимой,
И раздражала все неистово сильней,
Он от нее избавиться желал с огромной силой,
Когда увидел пистолет у собственных дверей.

Его он спрятал у себя надежно,
И ждал когда придет закат,
Он действовал уверенно и осторожно,
Как на войне так много дней тому назад.

Осанния вернулась уже как вечерело,
Струилась темнота в небытие текла,
В глаза  его она лишь посмотрела,
И что задумал тут же поняла.

Та пауза звенела, как струна,
Что оборвалась на кричащей скрипке
И в первый раз чуть не заплакала она
В ответ его светящейся улыбке.

Но встала и сказала без волнений:
- Твой пистолет не в силах мне вредить,
Я ухожу без лишних сожалений
И дам тебе возможность одному пожить.
 
Он первый час был рад своей свободе,
Но вдруг отпала без причины кисть,
Он разрушался будто тлен в природе,
И как-то по частям его бросала жизнь.

И понял он в последний миг,
Что жизнью он обязан Богу
И вырвался из уст прощальный крик,
Как стон и как мольба: все понемногу....
 
                Земля прекрасна и чиста.
                Мы - гости здесь на лучшей из планет.
                Людей спасет лишь доброта.
                Не погаси в себе от Бога чудный свет.