Обращение к сослуживцу

Сожгли офицерский мундир и награды,
Всё унесли, уничтожили гады.
Остался без крыши и в шмотках одних,
А ты призываешь драться за них.
Если бы так, мы за них не держались,
Может, без накипи пошлой, остались.
Вспомни Алды, гражданин офицер,
Там им было: все мы- один хер.
Кровью пьянея, шакалы визжали.
Без устали ястребы женские лгали.
Мнилов, бесстыжие зенки вращая,
Врал всем, Россию детьми устрашая:
-Чеченцу 10 исполнилось лет?
Он боевик-Был у блуда навет.
Слишком короткая память у вас.
Такие манкурты нужны им сейчас.
Никто не забыт и ничто не забыто,
Это Вам говорю я, открыто.
Из СССР бы успели вернуться,
К мундиру никто не посмел прикоснуться.
Нам никогда не был страшен и черт,
В каком бы количестве не был эскорт.
Потомки мы тех: кто там в Бресте сражались.
Молча мы гибли, но в плен не сдавались.
Предков моих невзлюбил Чингизхан,
Ими в Чечне был разбит его стан.
Дань,как Россия, Чечня не платила.
Здесь бессильна была его сила.
Помнят ермолки село Дади-Юрт
Помнят, когда по зубам им дают.
Чеченцы свободно привыкли дышать,
Манкуртам и свиньям нам рот не зажать.

  Более трехсот чеченцев погибли, защищая Брестскую крепость. В том числе двоюродный дед Гелаева Руслана. Все они, пофамильно известны, как бы не старались бериевские сатрапы скрыть этот факт, разоблачающий лживость сталинско-бериевской пропаганды о чеченцах и ингушах.