Шамиль твое имя как песня...

Шамиль – твое имя как песня,
Шамиль – словно острый кинжал,
Знаю-знаю, мы будем вместе,
Только голос мой вновь задрожал,

Покатилась слеза и навеки
Стала вера родная чужой,
Разлились вширь отчаянья реки
И греховность воздвиглась горой…

О, Шамиль, – легендарный мой рыцарь
И Кавказа манящего зверь,
Как желаю мечте своей сбыться,
Как хочу быть с тобою, поверь.

Для чего я оставила Бога,
Отреклась от Предвечной Любви?
Вижу злая пред мною дорога:
Скорби, слезы, беда впереди…

Милый друг, я тебя не покину,
Все печали с тобой разделю,
За тобой и в огонь, и в могилу
За одно твое слово «люблю».

Дух молитвы давно позабыла,
Покаяние просится в дом,
Сердце бьется, душа не остыла,
Ангел плачет под грязным окном…

О, таинственный отрок Кавказа,
Жизни всей моей огненный меч,
Отрекись от безумной три раза
И позволь память где-то сберечь.

Я молчала в предчувствии Света,
Я ждала, когда дух мой возьмешь,
Как душа моя, словно комета,
Полетит. Ну, скорей, чего ждешь?

Он молчал и лишь черные очи
На меня, как орел, устремлял,
Я металась, как призрак ночи,
Взгляд его ничего не менял.

Мой Господь, помоги, услыши,
От беды свое чадо избавь,
Воздух правды дай, чем мы дышим?
И судьбу без ответа управь.

Он собрался, поднялся и сгинул,
Словно волк одинокий во мгле,
На прощанье свой шарф старый кинул,
Упрекнул себя в чьей-то вине.

Я ушла, колокольные звоны
Не стесняли мою тишину,
По ночам только слышала стоны
И в обиде была на луну…

Где ты друг мой, все бес издевался:
Жив ли, ранен, иль помер давно,
Никому из своих не признался?
Ах, по правде, не все ли равно?

Я жила, и я Богу служила,
Но несчастной была моя жизнь:
Смерть, тоска и зима положила
В мою грешную душу ножи.

«Мой Шамиль», -  иногда вырывалось
На молитве, в полуночный час…
Ох, с трудом послушанье давалось,
Ведь не знала я, где ты сейчас.

Я жила, но я скрыть не умела
Язву гнойной смердящей души,
Как сюда поступить я посмела,
Не отмывшись от едкостной лжи?

Временами, представь, вспоминала
Твой любимый и странный Казбек,
Как однажды чуть с гор не упала
И как лик твой в мгновенье поблек.

Все прощенья себе я просила
За ничтожность, худые дела,
Рясу, четки исправно носила
И хозяйство сестер я вела…

А ночами мне представлялось
Со щетиной родное лицо,
Будто тело гнило и валялось,
Средь камней и других подлецов.

По утрам за него я молилась,
Пусть не в дружбе со мною Аллах,
Я судьбе и святым покорилась
И спасенье мое лишь в Дарах…

В это время он с русским сражался
И неважен был даже исход,
Образ милой в глазах отражался,
Сердце рвалось, стремилось в поход.

Где-то там под могильной плитою
Среди старых развалин, крестов
Сердце с верой, надеждой живою
Не поднимет к челу трех перстов…

Словно волк за волчицу он дрался,
Выиграл все, все что мог перегрыз,
Наконец-то он встречи дождался:
Где же ты – мой единственный приз?

Он пришел, но не встать мне из тлена,
С плеч не сбросить могильных оков,
Не упасть перед ним на колена,
Не сказать вслух живительных слов…

Что обрел я? Могила и кости,
Где жена моя, где же мой сын?
Насовсем я пришел, а не в гости!
Выноси же хозяйка кувшин!

Ах, Шамиль! Но зачем я сбежала?
Все равно ведь тоскую в аду?
Почему я детей не рожала?
Не чесала твою бороду?

О, Аллах! До чего же ужасен
Твой свирепый простой приговор,
Мне так больно, и все же не ясен
Справедливый быть может укор.

Мой Отец, почему безвозвратно
Молодой я покинула мир?
Лучше там мне страдать хоть стократно,
Чем слыхать адский дребезг их лир!

Он молчал, но не плакал и втайне
Шаг последний себе разрешил,
Он был воин и веровал крайне,
Потому и кафтан новый сшил.

Вот и все, не вернуть, он уходит,
Боже мой, я предатель, спаси,
Вижу, Смерть с ним поблизости бродит,
Огнь мятежный во мне погаси!

В первый бой он метнулся и зверем
Обреченным косил их ряды,
Не страшась, не дивясь их потерям,
Он искал той заветной воды…

Ах, Шамиль! Ты не бойся, я рядом:
Пуля в сердце, удар ножевой,
Разорвало армейским снарядом,
А он дышит, он верит – живой,

Отделилась душа от тела,
Растеклась по долине кровь…
Ты со мной, я ведь так хотела,
Чтоб навеки, чтоб вместе вновь!

И с тех пор по земле летают
Неприкаянные две души,
Ни в раю, ни в аду не знают,
Чьи они и когда ушли…

Не нашлось им такого места,
Чтобы вместе, чтоб не грустить
Потому-то она лишь невеста,
Он жених, но их лучше простить.

Бог простил, так и мы сумеем,
Не престало других судить,
Гордый ветер в долине веял,
Там, где птицам гнезда не свить...