Плоды сексуальной революции

Вот уже третий день Мишка не находил себе места: он расстался со своей девушкой, с которой прожил два с половиной года. Отношения давно уже исчерпали себя, но Мишка никак не мог решиться объявить ей о разрыве. Хотелось сделать это цивилизованно, без крика, без упреков. Но получилось все иначе: с криком, с бранью и даже с матом. Накануне он случайно узнал, что Юлька последний месяц параллельно встречалась еще с одним парнем. Он мог понять и простить многое, но только не вранье и измену. Сам он  иногда мог слукавить, но до вранья близким не опускался. Поэтому был взбешен. То ли для успокоения, то ли для храбрости парень в этот день выпил с другом.  Придя домой, он кричал на нее, ругался последними словами, а потом собрал Юлькины вещи и выбросил сумку на лестничную площадку. Она ушла, не оправдываясь и ничего не объясняя. 

Мишка учился на третьем курсе политехнического универа. Родители жили и работали на Севере. Точнее, мама работала, а неизлечимо больной отец был на пенсии по инвалидности. Они присылали деньги на оплату квартиры и учебы и на все остальные расходы. Иногда у него были небольшие случайные заработки, но родители категорически были против устройства на работу, считая, что это помешает учебе.
Через два дня юноша должен был сдавать последний, или как он любил говорить, крайний, семестровый экзамен по тепловой механике и сейчас он добросовестно пытался заниматься, но ничего не получалось, мешало расхристанное настроение. На улице был «мороз и солнце – день чудесный», поэтому Мишка решил сходить на рынок за продуктами. Может, удастся развеяться.

Марина родилась и окончила школу в деревне. Она была в семье младшенькой. Два брата были намного старше нее, поэтому девочку баловали все: и родители, и братья, и бабушка. Девочка выросла капризной и своенравной. После окончания десятого класса на летних каникулах она с одноклассниками поехала в тур по Карелии. Там Марина без памяти влюбилась в молодого инструктора, сопровождавшего их группу. Своих чувств  девушка скрывать не стала, а напротив, сама сделала первый шаг навстречу  счастью. Отношения их развивались настолько стремительно, что инструктор даже не успел сообразить, что Марине нет еще восемнадцати лет. Когда путешествие закончилось и ребята вернулись в родную деревню, влюбленные продолжали общаться звонками и СМС-ками.

Приближалось начало нового учебного года, когда бабушка вдруг сказала маме Марины, Ольге: «Слышь, доча, а ведь наша Маришка беременная». Мама Оля только охнула, потому что знала, что ошибиться ее мать не может: баба Люба была уважаемой деревенской лекаркой и повитухой. Она безошибочно определяла на самых ранних сроках, что баба «понесла», и не одной  из них помогла избавиться от нежеланной беременности.

Отца Марины в это время дома не было. Он со старшими сыновьями был на  вахте на Севере. Поэтому вечернему женскому совету никто не мешал. Девушка была потрясена словами бабушки, потому что по молодости лет и неопытности сама не смогла догадаться,  из-за чего ее постоянно тошнит. Для того чтобы развеять последние сомнения, наутро мать и дочь съездили в аптеку райцентра. Тест на беременность был положительным. Марина поспешила сообщить о случившемся своему возлюбленному, но ответа от него не получила ни сразу, ни на другой день, ни через неделю. А на ее звонки оператор связи отвечал с неизменной методичностью: «Телефон абонента не доступен».

После десяти дней слез и отчаяния, попыток связаться с инструктором Марина сдалась уговорам матери и последовала бабушкиным советам. А еще через несколько дней с беременностью было покончено, но не без осложнений. Бабе Любе с трудом удалось остановить кровотечение. Результатом всех этих событий стало то, что у девушки нарушился цикл, и баба Люба сказала, что теперь внучке придется долго и упорно лечится, иначе она никогда не сможет стать матерью. Лечиться пришлось еще и от нервного потрясения. Одиннадцатый класс закончила с трудом и уехала работать в областной центр. Прошло пять лет. Марина по-прежнему работала в городе продавцом, жила на съемных квартирах. За это время у нее было три романа, но все три были неудачными и скоротечными.

В этот день Марина вышла на рынок  к новому хозяину в первый раз. Она стояла за прилавком и, оглядываясь по сторонам, прикидывала, с кем из окружающих ее продавщиц надо познакомиться в первую очередь. В это время в поле ее зрения попал вошедший на рынок Мишка. Парень сразу привлек ее внимание. Нет, он, конечно, не Ален Делон, но оторвать от него взгляд Марина не смогла. Парень, купив у нее чай, сахар и гречневую крупу, ушел, а она провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида.

Мишка с удовольствием потянулся, отбросил тетрадь с конспектом. «Все, на сегодня достаточно»,- подумал он, встал с дивана и подошел к окну. Пойти бы потусить  куда-нибудь в клуб, но денег не было. Да и голова завтра должна быть свежей, поэтому  решил просто прогуляться.
Погода была замечательная. Он шел, погруженный в свои думы, когда вдруг на него буквально налетела какая-то девушка. От столкновения с Мишкой у нее выпал из рук пакет и по снегу раскатились яблоки. «Яблоки на снегу с розово-нежной кожей…» промелькнули в Мишкиной голове  слова когда-то популярной песни, пока он помогал девушке собирать яблоки. Извинившись, он хотел пойти дальше, но девушка вдруг сказала: « А я Вас знаю, Вы сегодня у меня покупали чай, гречку и сахар». Мишка посмотрел на нее: ничего, хорошенькая, но не в его вкусе. У новой знакомой в руках было несколько пакетов, явно тяжелых, поэтому он сказал:
- Давайте я помогу Вам донести все это до остановки.
- А мне не надо на остановку. Я живу недалеко. Вон в том доме.
- Нам по пути. Давайте я провожу Вас.
- Хорошо. Только давай на «ты». Меня Мариной зовут.
- Михаил.

Когда они поднялись на пятый этаж, Марина предложила угостить чаем. Торопиться было некуда, и он согласился.
Приглушенный свет, тихая лиричная музыка успокаивали, располагали к откровенности. Как-то незаметно и легко рассказал Михаил о том, как расстался с Юлькой. Можно сказать, выплакался в жилетку. Был уже третий час ночи, когда он засобирался домой, но Марина, взяв его за руку, предложила остаться. Было тепло, уютно рядом с этой девушкой, уходить не хотелось…

Михаил не курил, и ему было неприятно, когда Марина закурила в постели.
- Слушай, а ты рисковая. Не боишься вот так в первый же день практически с незнакомым парнем?
- А чего бояться? Заразишь? Так тебя же сразу видно, что чистый, домашний. Залететь? Залететь я не смогу в принципе, никогда, спасибо одному уроду. Только ты не думай, что я вот так с каждым первым встречным. Нет. Просто ты мне сразу понравился. Еще когда чай с сахаром покупал. Дура твоя Юлька, что загуляла от такого парня. Я бы от тебя никогда не загуляла.

Задержав в дверях уходящего Мишку, Марина спросила:
- Ты придешь сегодня вечером?
- Нет. У меня завтра экзамен.
- А когда?
- Не знаю. Потом созвонимся.
Спускаясь по лестнице и ругая себя за легкомыслие, он думал, что больше никогда не придет сюда, хотя  почувствовал, что на душе стало легко и его расхристанное настроение ушло само собой. Видимо, действительно клин выбивается клином.


Мишка ехал в универ на экзамен, когда позвонила мама и попросила срочно приехать, потому что отец совсем плох и сын может не успеть проститься с ним. Но он успел, успел и проститься, и поговорить с отцом в последний раз. И этот разговор Мишка очень хорошо запомнил. Отец, придя в сознание  на несколько минут, подозвал сына и сказал: «Дай мне слово, что ты окончишь университет, чтобы не случилось.  Ты теперь главный в семье: береги маму». И Мишка дал слово. В родительском доме он пробыл почти полтора месяца. Сначала похороны, потом не смог оставить одну убитую горем маму. 
 
Марина, не дождавшись звонка Михаила, позвонила сама. Но его телефон не отвечал. Она звонила и звонила, а телефон все не отвечал и не отвечал. Она плохо спала, все по ночам плакала, сетуя на злодейку-судьбу. И закончилось все тем, что однажды, в самый разгар рабочего дня, грохнулась в обморок прямо за прилавком. Врач «скорой», осмотрев девушку, сказал, что ничего страшного нет, обмороки иногда случаются у беременных женщин, и порекомендовал отдохнуть несколько дней.

Уже дома, лежа в постели, Марина скорее машинально, чем осознанно набрала Мишкин номер и даже вздрогнула от неожиданности, потому что в трубке прозвучало: «Я слушаю». И она закричала в трубку: « Миша, Миша, мне очень надо поговорить с  тобой, приди, пожалуйста!»

- Ты же говорила, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.
- Я не знаю, как это случилось. Пять лет ничего не случалось и вдруг…
- А почему ты мне позвонила?
- Потому, что это твой ребенок.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- А вот я не уверен.
- Да у меня целый год никого не было, кроме тебя.
- И что ты от меня хочешь?
- Я подумала, что, если вот так вдруг это случилось, то, может, это судьба? Может, судьба дает нам этого ребенка для того, чтоб мы никогда не разлучались?
- Какая еще судьба?! Глупость великая – случайный секс без защиты. Вот и вся судьба.

Мишка был очень раздражен и не скрывал этого. После недолгого молчания он сказал, как отрубил:
- О нашей  совместной жизни не может быть и речи.  Во-первых, я не собираюсь жениться по случайному залету. Во-вторых, мне в настоящее время не на что содержать жену и ребенка, сам на шее у родителей, точнее, теперь у мамы. У меня еще больше двух лет учебы, а потом полтора года армии.
- Но ведь можно перейти на заочный или вечерний, - робко промямлила Марина.
- Тогда меня прямо сейчас заберут в армию,- отрезал Мишка.- Но это все не то. Все это не главное. А главное то, что мы с тобой - просто случайные встречные. Ты понимаешь? Просто случайные встречные. Прости, но ты – не моя женщина. Месяц назад мы с тобой совершили большую глупость. Я понимаю, что виноват, но ломать свою жизнь из-за глупой случайности я не буду. Я готов помочь тебе, но только деньгами на врача. Остальное - тебе решать.
- Не нужен мне врач. У меня бабка лучше любого врача. Раз тебе не нужен этот ребенок, мне он не нужен тоже.
После Мишкиного ухода, Марина проплакала всю ночь. А утром уехала в деревню.

На семейном женском совете бабушка сказала категоричное «Нет!». Мама поддержала бабушку:
- Ну что, доча, тебе уже не семнадцать. Нельзя рисковать второй раз. Роди, а мы с отцом поможем. Отца я беру на себя. Сначала покричит, потом успокоиться. Да и твой Мишка… Может, когда глянет-то на ребеночка, то и передумает.
Последние мамины слова стали очень сильным аргументом, и Марина решила оставить ребенка.

На этот раз Мишка позвонил сам, поэтому она растерялась:
- Как дела?- спросил он.
- Все нормально,- ответила она.
- Что ты решила? Бабушка помогла?
- Все нормально, говорю, проблемы больше нет,- неожиданно для самой себя вдруг соврала она.
- Я рад, что все устроилось. Как ты себя чувствуешь?
- Да все нормально.
- Это хорошо, что все нормально. Извини, долго говорить не могу, меня люди ждут. До свидания!

Выйдя на работу, Марина попросила хозяина перевести ее на другую торговую точку, чтобы избежать случайной встречи с Мишкой. Они все же встретились. Встретились в июне. Случайно. На вокзале. Он уезжал к матери на каникулы, а она, получив декретный отпуск, тоже уезжала домой.
- Привет!- сказал Мишка, недоуменно глядя на ее огромный живот.- Ты опять беременна?
- Не опять, а снова, - резко ответила Марина.
Немного помолчав, добавила:
- Это все та же беременность.
-?????
- Просто я обманула тебя тогда.
- Зачем?
- Не знаю. Так получилось.
- Слушай, а бывают такие моменты, когда ты говоришь правду?
- Бывают. Иногда.

Родила Марина в августе. Из роддома ее забирали родители и старший брат. Сына она назвала Данилой, отчество записала Михайлович, по имени своего отца, фамилия тоже отцовская – Савосин. Вроде все хорошо, все, как у всех, только в свидетельстве о рождении вместо имени отца - прочерк.

Вечером в гости к отцу зашел поздравить с рождением внука сосед дядя Саша, выпивоха и балагур. Мужчины сидели на кухне и были уже изрядно под хмельком, когда Марина с бабушкой стали готовиться к купанию новорожденного. Бабушка готовила ванночку, а Марина распеленала малыша на столе. Новоявленный дед подошел к внуку и, наклонившись над ним, стал рассматривать. А потом сказал:
- Наш. Савосинский. Будь здоров, самый младший Савосин.
В это время самый младший Савосин дал струю прямо в лицо деду.
- Ах ты, тайный плод любви несчастной! Окропил-таки деда!- засмеялся старший Савосин.
- Э нет, Михайло, тут ты не прав. Какой же он тайный плод, если о том, что дочь принесла тебе внука, вся деревня знает? Он – плод сексуальной революции.
- Вот сморозил, так сморозил,- отозвалась бабушка Оля.
- Ничего не сморозил,- продолжал философствовать сосед.- Помню, еще пацаном видел в одном фильме, не помню названия, показывали, как разговаривают парень с девушкой. Он ей говорит:
- Подумаешь, в кино пригласил и за руку взял. По-твоему,  теперь жениться  обязан?
А она ему:
- Нет, не обязан. Просто я так думаю. Если жениться не собираешься, то зачем и за руку брать.
А вот на днях в каком-то современном фильме, тоже не знаю названия, показывают, что парень с девкой переспали, даже не зная друг друга толком. И она, прощаясь с ним, говорит: «Секс – это еще не повод для авторизации в аське». Каково? Во, как нравы-то изменились! Что это такое? А это и есть – сексуальная революция! И ты посмотри, сколько ее плодов по деревне-то бегает. И ваша  Маринка, и моя Верка, да всех наших девок, вернувшихся из города с детьми, и не сосчитать. Ведь девки до секса стали жаднее, чем мужики. Сейчас есть дружеский секс, есть секс вместо гимнастики, есть секс для расслабухи, для поднятия настроения и еще черти-какой, всего не запомнишь. Секс на одну ночь. Любовь на одну ночь.  Это, как не крути, и есть -  сексуальная революция. А сколько сейчас по всей России безотцовщины, этих плодов этой сексуальной революции, то и не сосчитать.

Марина кормила Даньку грудью и думала. Думала о том, какой секс, по классификации дяди Саши, был у них с Мишкой? Для нее ответ был очевидным. Может, для Мишки это и был случайный секс для поднятия настроения, но для нее – нет. Она влюбилась. Вот так, сразу, с первого взгляда. И не вина ее, а беда, что на  любовь была отпущена только одна ночь, от которой остался лежащий в ее руках «плод сексуальной революции». Она готова любить Мишку всю жизнь, только вот любовь ее оказалась невостребованной.

А «плод сексуальной революции», подремывая, сосал грудь и мерно посапывал.