10 копеек

Монета выкатилась смело
На центр комнаты моей.
«Расскажу я вам, как было дело.
Присаживайтесь слушать скорей».

Часы пробили двенадцать –
Собираться начал народ.
Маршируют карандаши из ранца,
А за ними линейка ползёт.

Клубок покатился по полу,
Спички разбудили коробок.
Копилка, звякая громко,
Спугнула карандашный взвод.

Учебники шикнули строго
И дальше улеглись спать.
«Не мешайте, ради Бога» -
Лениво зевнула кровать.

Потихоньку, мелким шагом
Кто хотел, тот слушать пришёл.
«И оно вам всем надо?» -
Табурет, хмыкнув, ушёл.

«Слушайте, я вам правду скажу!»
Действительно, верить ей можно.
Дублируйте всё плюшевому ежу,
Он стар, ему слушать сложно.

«Знаете, что такое быть брошенной
На произвол жестокой судьбы?
Я лежала на полу, пылью припорошенном
Всем подряд посылала мольбы:

«Поднимите, сжальтесь надо мною,
Разве плохо служила я вам?
Пусть мала, но чего-то я стою!»
Я катилась к хозяйкиным ногам.

Я сменила миллион владельцев,
Миллион и сверху миллион.
Только к ней я привязалась, честно.
Но уехал счастья мой вагон.

Меня бросили, унизили, убили.
Я же не за так хотела жизнь отдать.
По душе моей, по мне самой ходили.
А металл не прочен был, видать.

Треснуло сердце моё, разбилось.
Дела никому до меня нет.
Внешне ничего не изменилось,
Но не мил мне больше белый свет.

Потому всё, что была я брошена.
Смерть – не смерть, и жизнь – не жизнь…» -
Взорвалась и смолка. «Брошена…»
Не молчать тут надо, а вопить…

Разбрелись карандаши-солдаты,
И копилка потрусила прочь.
Лишь линейка тихо, воровато
Шепнула: «Чем тебе помочь?»

«Чем поможешь ты мне, родная?
Разбитого не соберёшь, не склеишь.»
Уползла линейка, вспоминая
О делах монеты той важнее.

А монетка закатилась в угол
И о ней забыли тотчас все.
Брошенной была и есть, и будет.
Нет, не статус, просто не по ней

Понять, что «брошена» – не приговор.
Не навсегда это, на малый миг.
Эх, чтобы был за монолог,
Когда бы у монеты был дневник.