Огонь

И соболезнуя, свое я делал дело:
Надев перчатки, украшал привычно то,
Что кажется далеким и от нас отдельным,
О чем откладываем мысли на потом.


А после грима вижу город тихий, стылый,
И опрокинутые улицы скорбят
По тем, кто топчет их, лишившись жизни силы,
Которым только я для лиц найду наряд.


Отформалиню так, что смерть и не узнает,
И жизнь прижмется томно к коже восковой.
Свяжу я свет и тьму незримыми узлами,
И спорят пусть они, решая: кто – кого...


Она была другой – загадкою тревожной,
Отличной от всех тех, кто в город стылый врос.
Другим был взгляд ее, другой был отблеск кожи.
Я, хмурясь,  подошел, задал вопрос в проброс...


Пытался разгадать я странную загадку,
Которую в себе она, лучась, несла.
Но так была сильна в постели лихорадка,
Что под финал совсем я выдохся, ослаб.


Растерянный, смотрел на трепетное тело
И вдруг я понял то, что было слИшком в нем.
Не соболезнуя, свое я сделал дело:
Надел перчатки и расправился с огнем.