Бабка - фрагменты поэмы

                Моей бабушке
                Фелиции Пиотровской
     1.
Россия...
         Империя под орлом,
Дряхлым, железно-ржавым...
Россия - кошмар европейских послов,
Империалистическая держава.
Ветер свободы неведом и мил...
(Тихо! Не скажешь больше...)
Едет в Россию княжна Радзивилл
Из угнетенной Польши.
Барышня... Шубки песец голубой,
С гордым гербом карета*...
Едет княжна за своею судьбой:
Будут веселье, богатство, любовь - 
Фетиши высшего света!
А в Петербурге - мороз в январе,
Блещут огнями залы.
Ах, Фелицата, тебя при дворе
Ждет успех небывалый!
Надо ли думать о голытьбе?
Лихо летит повозка!
Руку и сердце предложит тебе
Сам Казимир Пиотровский!
Солнце затмишь ты своею судьбой,
Этим не ограничится:
В ритме мазурки падет пред тобой
Гордость Его Величества!..
Маленькой ножки стремительный взлет
Над драгоценным паркетом...
Скрипка поет...
               Ах, как скрипка поет!
Время идет...
              Ах, как время идет
В вихре большого света!
В лунном сиянье искрится снег.
Раз в неделю, не реже,
Едет с визитом посланник Берг,
Светловолосый норвежец,
Горд, темпераментен и не стар...
О, Фелицата, твой пеньюар,
Кружевом белым вспенен,
Слишком уж откровенен!
Опиум великосветской игры,
С легкой душой куримый!
Кружатся, кружатся где-то миры,
Рушатся, рушатся где-то орлы, -
Мимо, мимо, мимо...
___________________
* карета - тут поэтический образ,
     тогда уже существовали жел.дороги

     2.
Петербургская барынька,
     трое милых барчат...
Отчего так стучат
     сапоги за окошком?
Отчего так тревожно,
     темно и сторожко
Отражаются свечи
     в усталых очах?
Жаркий август
     и выстрелом взорванный мир,
Как в театре теней -
     непонятный и плоский...
И любимый супруг
     Казимир Пиотровский
Облачается в новый
     блестящий мундир.

Хоругвями украшенный,
     шагает взвод:
- Соловей-пташечка
     жалобно поет!
Шагают, согласно приказу,
Согласно приказу - поют...
(Проклятому кайзеру
Полный капут!)
- Что же происходит, Матка Боска! -
И, душой смятенной воспаря,
Гордый польский шляхтич Пиотровский
Падает за русского царя...
О, мировая кровавая бойня!
Больно России,
              больно...

Не плачь, Фелицата,
     время пройдет,
Он грянет -
     суровый семнадцатый год,
И перевернет он,
     и перемерит
Все, что ясно теперь,
И мелкою станет твоя потеря
На фоне других потерь,
И ты убедишься, что многих истин
Стоит тот "блинный ком":
Прежде, чем строить,
     надо расчистить
Место под "новый дом".

     3.
А пока...
     - Говорите, пожалуйста тише,
Вы разбудите ребятишек...
Да, я очень любила
Погибшего Казимира...
Лучше скажите мне, Ваня,
Что делали вы в Казани?
Вы - представитель
     нового поколения,
Чего он хочет,
     этот  ваш Ленин?
Нет уж, молчите,
     где мне понять?
Я просто -
     одинокая мать...
В доме нет хлеба
     и нет углЯ,
А друзья удирают,
     словно крысы
С тонущего корабля...
Спасибо,
     за принесенные вами поленья...
Так чего же он хочет,
     этот ваш Ленин?..

     4.
Высылали их по подозрению
За крамольные эти дела,
Ведь в жандармском управлении
Кличка "ТРУДНЫЙ" известна была.
И сажали - уже за практику,
И уютный семейный дом
Для острастки и профилактики
Перевертывали вверх дном.
А она, пеленая тельце
НоворОжденного сынка,
Все надеялась - перемелется,
Все надеялась - перебесится,
Все надеялась - образумится,
Молодой он еще пока...

     5.
А он не образумился. И вот,
Не без его усилий и участья,
Год наступил -
     великий год "зачатья",
Семнадцатый невероятный год.
Смешались в бедной женской голове
Понятия о правде и неправде.
Костры горели ночью в Петрограде,
"Аврора" грузно встала на Неве.
Неряшливо одетые мужчины
Заламывали лихо козырьки,
И тихий Смольный, где княжна училась,
Заполнили матросские штыки.
............................
Ее непонимание осудят,
Случится так.
     О том судить не мне.
Но очень жаль, когда людские судьбы
Сгорают в историческом огне.
Но очень жаль, когда судьба державы
Стеной встает меж близкими людьми...
Фелиция... Она мне не чужая, -
Она тепла хотела и любви.
Желанье счастья - сила или слабость?
Неоднозначен здесь любой ответ.
Она была обыкновенной бабой
С обычной бабьей кашей в голове.
Она (я это помню!) до могилы,
А прожила она почти что - сто,
Порой была кокетливой и милой,
Порою злой, капризной и пустой.
Ей испытаний выпало немало,
Забыта миром на закате дней,
Она всю жизнь любила и страдала,
Вот почему я и пишу о ней.