Кузнецова Людмила Дремучий лес качался

Дремучий лес качался от ветрил,
медведица ворочалась в берлоге.
Прапращур наш из чащи выходил
и озирался в поисках дороги.

Дикарь заросший, в шкуре кабана,
высматривал с дубинкой наготове,
прищурившись сурово - не видна
добыча в обозримом кругозоре?

Он не хозяин на земле пока.
Его сознанье - дикосотворённое,
прокручивает в гены ДНК
закладки на рефлексы безусловные.

И этот опыт вскоре прорастёт
в извилины и клетки человечества,
которое все ребусы пройдёт,
все лабиринты и зигзаги вечности.

Ну, а Вершитель, дав подобный пласт
всезнания земному человеку,
закончит эту эру и создаст
другой... прикол. Из наших же молекул.

Мыкола Питерский:

Я умер, и молекулы мои,
Природа разнесла по белу свету,
А кто-то взял, и снова их слепил,
И в тело втиснул пьяному поэту!

Лана Григ:
 
Прапращур наш дубинкою махал,
Не разбирая, зверь там иль сородичи?
С рождения большой оригинал -
Главнейший в историческом урочище!

Терялись континенты и века
В глубинах эры ледников завьюженных,
Тянулась непокорная рука
Всё к новому и новому оружию.

Сражаясь то с природой, то с собой
Мир познавал, не мучаясь от жалости,
И объяснял злодейкою-судьбой
Свои проколы и большие шалости.

О смысле жизни вновь заводит спор,
Бежит от войн к успешным промо-акциям,
Но прозвучал печальный приговор:
Ошибочная ветвь цивилизации!

Ярослав Киевский:
 
Мой древний пращур был дубина -
Дезоксирибонуклеина
Не знавши, бегал без стыда
Он за едой... За ним еда
Бывало, по пятам гонялась...
Ну что бедняге оставалось -
Забросив каменный топор,
Жену, детей орущих хор,
Уединялся он в пещере,
И там, в кубической манере
На стенах камнем высекал
Цветы и хищников оскал.
Тому веков прошло немало
И вот, укутан в одеяло,
Слаб телом и душою тонок
Его изнеженный потомок
Над рифмой трудится опять,
Топор не в силах приподнять...

Мыкола Питерский:
 
Однажды мы, поевши всласть,
Дезоксирибонуклеина,
Пошли немножечко поспать,
И получили дочь и сына.

Света Щербакова:

Миллионы лет пройдут...
Будет мой потомок дальний
Восемью ногами тут
Кнопки нажимать, педали...


Ярослав Киевский:

Любимая! Сражен твоей красою -
Вот восемь стройных ног, и жабры шелестят...
Я без ума и от тебя не скрою:
Сто восемь щупалец обнять тебя спешат!