XXV

Стирая изящной ступни отпечатки,
Размешивал дождь полуночный коктейль,
А водка казалась, как патока сладкой,
И разум легко посадила на мель.

Ракушками дно обрастает, и с хрустом
Ломаются мачты, скрипит такелаж.
Но боль прятать в трюмах - не просто искусство,
А в чёрную метку накопленный стаж.

По правому борту зелёные лапы
Раскинула тина. Под кожу, без слов
Влезает, уродуя лееры, трапы,
И палуба гнить начинает с углов,

В которых темно - ни просвета, ни тени,
Ни запаха правды, ни славы побед.
Корабль беззвучно встаёт на колени,
Пытаясь увидеть последний рассвет.

Но с левого борта всё ластятся волны,
Сквозь щели сочится скупое тепло,
И дышится грудью, пусть слабой, неполной,
Но лишь бы стучало, но лишь бы могло.

Душа корабля будет вечной загадкой,
Которую волны читают в тоске,
Стирая изящной ступни отпечатки
В стеклянных часах на тягучем песке.


***


И сердце кончилось в груди,
Дыра пуста, суха, бескровна.
Живых немного впереди,
Назад - все трупы поголовно.

Но в невозвратности потерь
Зияет бездна рваным краем,
Внутри которой воет зверь,
В куски надежды разрывая.

В болото гнили-пустоты
Утробный стон затянет сразу,
Где вирус брошенной мечты -
Нам не спасенье, а зараза.

Подкожным змеем тишины
Отполированы суставы.
Но и без сердца влюблены
Бывают люди. И по праву

Им заживления черёд
Предписан раньше стрелок смерти.
Дыра от сердца зарастёт,
Но не любовь! Вы мне поверьте!


***


Заново с другою начинай,
Я уйду в пустыню с караваном,
На далёкий выдуманный край,
По ночам зализывая раны.
Заново с другою начинай.

Под печальной бледною луной
Встану на разбитые колени
И молитвой крошечной одной
Разбужу барханов спящих тени
Под печальной бледною луной.

Шёпотом зыбучего песка
Растяну слова святого слога,
А с небес прозрачная рука
Путь укажет лунный до порога
Шёпотом зыбучего песка.

Между пальцев тонкою струёй
Голос твой прольётся миражами -
Ласковой живительной водой,
Тихих слов прощальными стрижами
Между пальцев тонкою струёй.

Не дыша, не плача, не скорбя,
Душу отпуская в пляску Витта,
Этой ночью только для тебя
Я шептала лучшую молитву,
Не дыша... не плача... но любя...


***


К себе, хоть ползком, пробираться сквозь слёзы,
И дверь от людей на висячий замок.
Засохшая ветка погибшей мимозы,
Ненужность, никчемность. Последний порог.

Тебя доведение до бичеванья,
Терзание сердца, разбитость мечты,
Неслышные всхлипы, размытость сознанья,
И местоимение личное "ты".

Нет сил больше мучить весеннюю сказку -
Твою, и тебя изводить до потерь.
Во мне нет ни грамма той нежности, ласки,
Которая лечит. Мне больше не верь.

Тряпичная кукла всей мягкостью тела
Простится с тем миром, где просто дышать,
Любить выше неба и солнца хотела,
И счастья слезами любовь орошать.

Да только вот мучить любимую душу
Себе не позволит. Скорей улыбнись.
Уйду незаметно. А ты просто слушай,
Как в сердце ростком пробивается жизнь.


***


Лето закрывает наши окна,
Лето отбирает право "жить".
Сердце переполнилось, промокло.
Выжать и навек остановить.

Снов не видеть, верить в запустенье,
Вычеркнуть из памяти пароль,
Скинуть в никуда стихотворенье
И не доиграть из сказки роль.

Дверь закрыть, уйти, не оглянуться,
Рану зашивая по пути,
Лечь, заснуть и завтра не проснуться,
Не сказать последнее "прости".

Всё простить - молчанье и разлуки,
Помнить, что навечно и один,
Верить, что в тумане чьи-то руки
Для меня согреют апельсин.