Таков обычай здешний...

* * *


Четыре месяца с концовкою на "брь"...
А вслед - январь, февраль и слякоть марта.
Таков обычай здешний: в оба зырь,
но сто пудов - успеет нетопырь,
в ментовских брюках, передёрнуть карты.

Двенадцать кряду долгих месяцев в году
власть гопников, барыг, кидал в законе
и говорливых попок-какаду
бесчестит розу мира и звезду -
заветную на неприветном фоне...

На фоне Пушкина и, может быть, ещё
на фоне горстки вымерших спартанцев -
то холодно душе, то горячо.
И саранчой садится на плечо
летучий стрекозёл из школы танцев.

Нет, не Нуриев и не Байрон, а другой -
Барыжников, читай, барыжье семя.
Стрекочет, брови делает дугой,
фигуры чертит белою ногой
венозной. А предгибельное время

все триста с гаком високосных дней-ночей
сестре твоей, звезде, грозит кутузкой...
Как правильно, что ты - почти ничей!
И даже - вне искусства тех врачей,
что лечат все болезни водкой русской.