Сонеты и сноуборд. Рецы в режиме онлайн

На фото они, те самые разбойники-дети.

Это общение в рецах,  поставил  в произведения. Иногда авторы закрывают свои страницы - рецензии исчезают.

Л.С.
Рецензия на «Разговор о японской и русской поэзии» (Сан-Торас)
_______Санто, вы потрясающе убедительны, красноречивы, ваша влюбленность в Японию сама по себе очаровывает и покоряет.
Но почему такая тенденциозность в отношении русского стиха? Не однобоко ли вы его оцениваете? Назидательность, "приказ сострадать", высокомерие и прочая, и прочая... Неуж только это???
Да сколько угодно в русской поэзии чисто созерцательных стихов, АБСОЛЮТНО ни к чему не призывающих, кроме как (разве что) полюбоваться вместе!.

*

________Бож, мой што Вы так кричите, я уже соглашаюсь на Каракири!
Неужели Вы думаете, что не знаю или не люблю родное?
Я  до смерти могу зачитать русской поэзой!
 Вы закапаетесь, я вас откопаю и добью Мандельштамом, Пастернаком или кем угодно!
Я не сказал, друг мой, что назидательность  - это всё, что присуще русской поэзии,  речь о том, что назидание -  вообще не присуще  востоку.
Речь о том, что назидание в стихах,   не свойственно японским поэтам,
 а не о том, что нашей поэзии свойственно только назидание:

"Быть знаменитым не красиво"
"Не надо заводить архива"
"Не спи, не спи художник"

Восточные души тоже, не регенерируют исключительно в цветы, они еще реинкорнируются в каких-нибудь смердящих тварей - почище адовой сковороды.
Там же  Буддизм -  людям умереть не даёт!
Ты хочешь уже перестать быть, а они твою душу в букашку замуруют и будут тебя мухи иметь – ужос, ужос.
Просто речь моя о японской поэзии обольщала!
 А когда обольщают - не гонятся за объективностью,
 ибо она  призвана разоблачать,  а не очаровывать.
Это же была моя беседа с другом о японском сонете, а не критический обзор двух полярных эстетик.
Вы меня примерами смешите, я забульдозерю Вас: калитками, накидками… кружева на головку надену, это ж понятно.
Русская поэза, канеша, не состоим исключительно  из призывов и упреков -  мы неисчерпаемы, друг мой!
То, о чем я говорил  с другом,  имеет место в нашей поэтике, но  не характеризует ее всеобъемлюще. Понимаете?
Вы не менее поразили меня, когда отказались вникнуть в ясы и хайку,  я ведь предложил Вас обучить этим жанрам.
Не подумайте, что  призываю  в мир востока, ни Божи!
Терпеть не могу преподавать!  Этим постулатом начинаются  все мои лекции от Нью-Йорка, до Кембриджа:
Господа студенты, а не пошли бы Вы на.. прогулку! ( но не идут, мерзавцы!)
Просто я бесконечно ценю возможность чему-то научиться,  освоить новое.
Ибо с годами люди перманентно тупеют.
 Никакой мудрости с возрастом не приходит! 
Глупый смолоду,  с годами только  усугубляет этот дар.
Встреча с соучениками на 30-летие, меня укрепила в этом мнении.
 Просто у меня был порыв внести Вас на руках в Японский сонет.
Ваш отказ - удивил, Вы написали типа: «стесняюсь, а вдруг не выйдет»…
____Послушайте, мы уже можем  позволить себе не стесняться, если, что-то не выйдет.
Период  самоутверждения  -  закончен!
Мы есть то, что есть!
 Нам уже не надо доказывать, что мы то, и это!
Поэтому немыслимо  комплексовать,  по поводу чего бы то, ни было.
 Люди  сплошь, не имеют элементарных понятий об элементарных вещах.
 Тешиться  своим превосходством, или стесняться -  одинаково нелепо

Видите, сколько у меня промахов, опечаток и прочее, что ж  конфузиться, мне?
 Ну тогда, по логике, придеться и заносится,  говорю, пишу и читаю  на 4 языках.
 Ведь природа все компенсирует, там покраснеешь, тут сам в краску вгонишь.
(Закон причин и следствий)
Может,  резонирует такое отношение, но я так чувствую и считаю, что
нет ничего  ценнее, чьей-то готовности, что-то сделать для нас.
Освоение нового – рост в молодость!

Знаете, мне недавно удалось освоить сноуборд на огромной, снежной горе!
 Это было сильное чувство.
Друзья думают, что я люблю экстрим – нет, просто то, что я люблю, мне не кажется экстремальным!
В общем, дети потащили нас, взрослых в горы.
Я еду, слегка в культурном шоке.
 Бож, лететь на дощечке с горы - сноуборд - это  не лыжи, а просто доска!
Хотя я и на лыжах в жизни не стоял.
Плетусь за детьми и думаю….. у меня  нет даже страховки!
Мне даже в случае травмы, не воткнут такую "прелесть", как иглу в вену.
Но дети так стараются, возятся со мной, купили эту чертову доску -
 кокой-то дикий кошмар и ужос.
Они думают, что я супермен.
 Они еще не выросли,… но если я не пойду, то никогда не узнаю этот полет, этот ветер, скорость, дух горы…
Ну, черт с ним! Я же не печалюсь, что мне уже не скакнуть в балете!
 Не поддержать приму за фуэте…
 Живу, не плачу….
Скажу им, что не хочу!
А сын бежит рукавицы тащит, а дочь шарфик повязывает.
А нафиг мне этот шарфик перед смертью?
Я даже не успею заболеть ангиной…
Ангина - это так чудесно!
Уже застегнули на мне эти ортопедические сапоги…
Чувство, что ноги  закатали в асфальт.
Господи, как я боюсь!
Эта гора выше сосен, эта гора до неба, «непомерная и громадная гОра заповеди седьмой.
Та гора была миры! - Бог за мир взимает дорого,
Горе началось с горы»…

- Бож,  я  так не хочу!…. Но, они так стараются… это мой шанс!
 Ну, кто? Когда?  Потащит меня в горы?
 Вечно я тащу, а тут меня.
 Дрожу, и волокусь в несгибаемых ботах, как космонавт по лунно-грунту -   движения  слоновьи - походка  Командора к Анне.
 Вдобавок пру  на горбу, эту  крышку гроба. (сноуборд)
 «И вот у гробового входа…»
Ну, как можно стать на неё и нестись,  гоголевской тройкой?
Да, я   не удержусь!
А тут еще контракт подписать надо - три листа…
Читаю:
«Если вы разобьетесь – мы не отвечаем…
Если вы убьетесь – хрен с вами!
Если согласны -  сигначур здесь, и здесь».
Ставлю закорюку (подпись)
Ужос.
 Подходим к дорожке, подъезжает сзади такое трамвайное сидения, скамеечка для одного человека,  и сходу под коленки бац!
Мне кричат: садись!
И я  кроликом плюх на эту скамеечку!
 (Она же не останавливается, на ходу все происходит).
Сижу, вцепившись в свою крышку ( сноуборд), и  вдруг эта трамвайная скамеечка повернула направо и….  ухт! седцо  выскочило!
Верхушки дерев под ногами!
 Я над пропастью, на трамвайном сиденье,  без всяких застежек, внизу тундра, кедры, как трава.
 Сердце ту-дУ, ту-дУ  - думаю, но не вишу, же я на поручне балкона?
А сижу, если не дергаться, то  не свалюсь.
 Упасть можно только  по своей инициативе, а мне еще ни разу не приходилось хлопнуться со  стула ни с того ни  сего.
 А серцо рвется, думаю  - люди сами себя губят, страх их губит, вот мне представился случай усмирить страх.  Дон –Хуан искал такие испытания!
 - Страх не усмиряется.
Думаю….  надо получать от этого кошмара удовольствие, как другие ненормальные люди.
Им же нравицо висеть и не бояцо, а я  так самопугатель, чего добро брыкнусь и даже поэмо «Славяне» не допишу…. А, что там на небеси?
Смотрю в небо, благо оно рядом, хоть рукой потрогай, шевелю рукой - не шевелитцца - спазм значит.
 Люди мечтают летать, как птицы – и-ди-о-ты!
 Во-первых, холодно, во-вторых, противоестественно и довольно одиноко, вапще, неуютно.
Но….  Красиво все ж, да... красиво  и воздух прямо льется в пищевод, как питьевая вода.
 И все-таки…. хорошо,  да хорошо…. рукавичка съехала, надо поправить, а руки уже ничего, серцо успокоилось, красота!
 Тепло, приятно. Калгачусь на скамейке, уже нравится!
  Ехать бы и ехать на этом ошметке трамвая. Каждому от целого что-то достается: кому-то руль, кому-то колесо, мне сидение. Вещь - рациональная.
 Как  у Гумилева «Заблудившийся  трамвай» -Летучий Голландец, как у Теннесси «Трамвай желаний».
 
____Зигзаг в прошлое. (Думы над ветками).
Это второй в моей жизни живой трамвай, вернее скамеечка от того живого… и я на ней, с комфортом: над лесами, над горами…
А мой первый живой трамвай был в  семь лет.
Мама привела 1 сентября в английскую школу на Садовой.
 Держала меня за руку железнова-то, точно собираюсь рвануться в бега, (нервничала, бедненькая, не чувствовала, ( вообще мы редко рассчитывает силы по их истиной надобности, то недобр то перехлест) - Вы видели с каким остервинением убивают мух? - размах, как на слона!
 Мама, стискивая мою ладонь, говорила, худенькой,  скуластой учительнице, с усилением, как через водопад:
- Я горю! У меня 1 сентября! Я уже на раскаленных  углях!
( она директор школы )  Умоляю, посадите на первую парту, на первую.
Меня отвела,  Елена Владимировна - волосы цвета грязной воды, то есть по-нашему они называются  русыми, а у американов -  болотце.
 На втором уроке мне сделалось скучно,  собираю свой портфельчик  на выход.

- Ты куда это?
- А, я здесь больше не хочу, мне не нравица.
- Детка, ты отсюда выйдешь только через десять лет!
Сказала моя первая учительница.
- Сколько?!.. Но, это больше всей моей жизни!
Это больше чем мне сейчас!
 Это я отсюда выйду через,  через… никогда не выйду!
Где же конец этого бесконечного дня?
 Уже за всеми  детьми пришли родители, всех разобрали, уже ушли учителя с цветами в газетах, а я один, стою на лестнице,  никто не идет за мной.
Значит,  бросили… на 10 лет! Навсегда…
Бегу через дорогу, одну, вторую … иду на трамвай, к маме в ее школу.
Становлюсь на ступеньку   - такое одиночество…
А трамвай поехал, точно живой! Он двигается, как это раньше не замечалось?
Тетка кондукторша, усатая, с катушками билетов на грудях, так трынькнет за катушку и целую ленту, отрывает.
 Полные пригоршни медяков, сует  рукой в руку, да, как гаркнет:
- Следующая, по требованию!
Это мне надо требовать у этого мустанга остановку?
Уже пришло спокойствие, и даже приятное предвкушение, как удивится  мама, как станет причитать, что я через весь город, через дороги…
  Прихожу в школу… Мама:
- Ой, мой ребенок сам приехал! А, что продленки небыло?
- Нет.
- Совсем взрослый ребенок!

А теперь у меня от живого трамвая осталось  одно сидение и чудесно  себя  внем чувствую. Могу  ехать и ехать…
Вдруг  кричат: сейчас за поворотом надо прыгать!
 - Прыгай и катись!
- А, что трамвай не останавливается? 
- Не-ет! забыли тебе сказать.
- Что уже с горы?
- Да-ааа!
- Какая прелесть.
Думаю, Богмой, надо корпус вперед, плечи вперед…
Качусь с горы на доске вибрирую!
 Внизу мои ровесники машут варежками -  сами не поехали гады!
Подкатываю с форсом, с разворотиком…
-  Ты с этой горы?!!  С ума сойти!
- Та, что там  гора! Это - фигня, по сравнению со скамеечкой!
И,  правда, все ж земля родная под ногой, снежок, ни то, что висишь над пропастью  во ржи, не ржи - не ржи:))


Говорю моему друг ( он великан), поехали! Не пожалеешь!
- Нее… отвечает, после парка Горького я в отставке!
- А, что парк Горького?
- Та попал, когда был там с сыном на аттракцион.
 Заходишь в кабинку,  пристегивают.
 Стою, пристегнутый гигикаю.
 Вдруг дверь закрывается.
Кабинки переворачиваться вверх тормашками,  крыша отваливается, и давай меня трясти над ямой, а вниз часы, расчески летят из карманов…
Веришь, Санто, чуть не помер.
Вылез только и мог сказать держась за сердце: Какого… хуья? !!!

Выходит, что я, как сноубордист со стажем пяти гор, могу сказать, а нихья!
 Надо осваивать новое. Надо преодолевать!
Это жизнь. Это и есть жизнь.