Случайные воспомининия. Ангел

Cколько ей сегодня лет, девочке – ангелу?
Как всегда бывает со случайными воспоминаниями, он приходят сами по себе, непонятно что поднимает тех или иных персонажей из памяти. Стряхиваю пыль прошедшего времени и они приобретают чёткие очертания, становятся ярче. Как – будто смотришь чёрно-белое кино и вдруг появляется цвет. Или изображение далеко, размыто, но ты приближаешься к нему. Ближе, ближе, ещё немного и появляется объём, краски, даже запахи.
Узнала бы я ту девочку, случайно забредшую в мою жизнь лет пятнадцать назад?
Исчезнувшую так же, как и появившуюся. Она ничего не изменила тогда в моей жизни, та девочка.
Изменила ли я в её? Наверное. Невольно я отравила её познанием.  Дав яд, не предложила противоядия, не намекнула, что существует лечение. Даже не заметила тогда, что натворила. Сегодня, по неизвестной причине, высшие силы, управляющие моей памятью, подсуетились и вытащили из запасников тот день, вернее, новогоднюю ночь и первое утро января. Зачем? Пока не знаю.
Вижу её, как будто всё было вчера.
Мой последний ребёнок был совсем мал – не было и года. Именно потому, в новогоднюю ночь, в нашем доме не было гостей, не было громкой музыки.
Тихая домашняя вечеринка, когда лениво чистишь детям мандарины, подливаешь себе горячего чая и смеёшься над псиной, пытающейся объесть с ёлки печенья.
Дети разошлись по спальням, мы допивали шампанское и планировали  следующий день, как раздался звонок в дверь.
Старинный знакомый мужа стоял на пороге, обнимая за плечи двух девчонок.
Мы жили тогда в центре города. К нам было удобно добираться. Скорее всего потому он и вспомнил о нас.
Девчонки были совершенно не похожи на тех, кто был вхож в наш дом.
Они были совсем молоды: лет по семнадцать – восемнадцать.
Броско и безвкусно одеты. Слегка пьяны и глупо хихикали. То ли от смущения, то ли от шампанского.
Почему мы тогда их впустили? Не помню.
Как звали одну память не сохранила. Вторая представилась: «Ангел».
Ангел так ангел. Её звали Ангелика, отсюда и ангел.
Девочки жили в столице всего полгода. Приехали из крошечного провинциального городка, по сути – железнодорожного разъезда. Поступили учиться в пту. На кого не помню. Мне было это совсем не интересно тогда, не интересно и сегодня.
Более забавным было то, где приятель моего мужа взял этих созданий, которые не могли его заинтересовать даже внешне. Девчонки были совершенно обыкновенные.
Для «переспать» он, скорее бы заказал профессионалку. Да и пьян он не был.
Оказалось, что он порвал с очередной пассией, стремящейся привести его к алтарю. Болтался по ночному городу и увидел двух замёрзших дурочек, которым хотелось приключений. В тонких курточках, в юбочках. С еле сгибающимися пальчиками и одервеневшими коленками. Настолько дурочек, что они пошли с ним туда, куда он повёл.
Позже мы и сами удивлялись, тому, что происходило. Как мы могли пустить совершенно незнакомых людей в дом с тремя детьми? То ли шампанское, то ли скука, то ли доверие к старинному приятелю.
Накормили. Девочки отогрелись. Пересказали всю свою короткую жизнь.
Потом мы, как обычно, трепались втроём, а они сидели и слушали.
Вот тогда ангел и подала голос. Она сообщила, что пишет стихи. Наш приятель, уже сожалея, что притащил их, решил повеселиться и предложил девочке почитать стихи.
Ну какие это были стихи?  Девочка из семьи с пьющим отцом и матерью, надрывающейся на нескольких работах. Девочка, которая выбралась в город и не представляет своей дальнейшей жизни. Простые эмоции и наивные слова.
И всё-таки, мы не стали смеяться над ней.
Дёрнуло меня начать читать стихи любимых поэтов!
Оказалось, что ангел и не слышала многих имён. Когда дошли до Цветаевой, она замерла.
Мы - взрослые люди с университетским образованием. Как должно было бы нам быть стыдно. Перед кем мы показывали себя? Перед девочкой, которая впервые увидела столько книг в квартире, не в библиотеке.
Впрочем, её подружке стихи были не интересны. Она откровенно зевала. Ангел просила читать ещё. Когда запас в памяти иссяк, я принесла книгу и мы продолжили.
Я подарила ей томик Цветаевой. Даже написала, по её просьбе, надпись. Кажется «ангелу в новый год».
Написала номер нашего домашнего телефона, сказав, что она может брать у нас читать книги.
Кажется, наш приятель вызвал и оплатил им такси.
Сам остался у нас.
Девочки ушли и мы забыли о них.
Будни закрутили. Дети, школа, младший, дом, домашние распри и примирения – день за днём. Муж вернулся после травмы в спорт. Вначале, как спортсмен, позже, как тренер и судья. Соревнования, аттестации, встречи, расставания, старые друзья и новые знакомые. Разве занимала в моей жизни, хоть самое маленькое место, та девочка? Конечно нет.
Летом, возвращаясь домой с прогулки, услышала телефонную трель.
Запыхавшись подбежала. Схватила трубку.
Незнакомый голос. Спросила кто? Ответили: «Ангел»
Наверное подумав, что кто-то издевается, съязвила: «Нынче больше дьяволы звонят.
Ангелов уже не осталось».
Я не вспомнила её. Она положила трубку и больше не звонила.
Если бы она напомнила про новый год, если бы сказала: «ну, помните?»
Не сказала.
Хотела ли она поговорить о стихах или что-то произошло в её маленькой жизни? Что-то такое, о чём она хотела поговорить.
Я приманила её, рассыпав крошки слов и когда она захотела клевать с руки, громко кашлянула или засмеялась, а нужно было затаить дыхание и следить, как она насыщается тем, что оказалось ей жизненно необходимым.
Сегодня я не узнАю её на улице.
Она совсем взрослая сегодня. Хорошо бы она осталась по сей день ангелом.
Хорошо бы она продолжала писать стихи или хотя бы любить их.
Зачем и какое моё дело?
Никакого. Скорее всего, она забыла меня.
Никакого дела, но было бы приятнее, если бы я знала, что у Ангела всё хорошо.
Успокаиваю свою совесть? Конечно.
Сколько людей прошло мимо нас, коснулись нас, а мы не вспомним их лиц.
Мимо скольких прошли мы. Мимо тех, кто так же прикормил или опалил.
По мне, так лучше, что такие люди в моей жизни были. Что думала тогда девочка – ангел, не знаю. Может это и было одно из моих прегрешений, за которые я расплачиваюсь?
Всё уже написано до нас. Нам уже даны указания, как поступать. Главное - быть внимательным и не забывать.
„Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать... „