Внутри капли...

Внутри капли,
скользить глазами живыми
вокруг планет
с подобным земному существованьем,
называть это слезой Бога
над жизнью убогой,
притворяться
сакральной дрожью
и срываться
в пустые названья,
утрачивая суть
путь дарующую
в откровения
Божьи...

Сотри силуэт цапли с иллюминатора полной луны,
ростом надмирно-нефритовым мерцания нежного брюшка
лягушки из Млечного Пруда,
переплюнувшей райские кущи,
взыгравшего под жестью консервных банок желудочного мира -
тельца
с рождения приговорённого к погосту,
сребролюбием заражённого тела,
не слышащего ухом верблюда
заросшим шерстью плоть согревающей -
притчи о вратах игольного ушка,
открывающей чудо -
вне тела путешествовать всюду
надъасфоделевым, фосфоресцирующим млечно
вечным
светом
бесконечным
в своих небесно-земных - телесных
и бестелесных
воскресных
превращениях...

Не подражай ни отечественным, ни зарубежным - при повторах многолетних
смехотворным -
стихотворным
формам...

Будь собой.

Не болей затасканным,
остекленевшим от чужих подсказок -
зазеркальем,
забудь Джойса,
не демьянь над плотью бедной
салонным лаком
двояких
оборотов,
не отвечающей на наболевшие
твоей судьбой
вопросы жизни -
пустой речи...

Закрой веки
с мыслью -
на веки,
упади с придуманного
неба
живой
звездой -
человека
в человеке
и не удивляйся
прорастанию
горней
выси
сквозь Эверест -
осмысленного тобой,
кайся в онемении через утраченный интерес к себе -
среди твоих
современников...

Какой-никакой -
свой
вымучивай
крест...

Своими устами
о себе лучшем
свидетельствуй: "Воскрес!"

Испаряйся
и возвращайся
через старость
и смерть
в своё детство -
им увиденными
дождевыми
над зноем
Арарата
заждавшегося Ноя -
облаками,
вылепливающими
на закате
завтрашнем -
ещё не сгоревшую Трою,
отражённую
в выпитой
твоими
тюремными плитами -
августа
1941 года
Каме...

И ты вновь
ощутишь -
не замаринованную
жизненной жутью
любовь,
что есть - свобода
от распинающего
небо
народа,
притворяющегося
живущим
ни единым хлебом
насущным,
поедающего едою -
не один гимн
лебединый -
вопиющий
на стогнах толпою пустынных -
всеобщей
бедою...

Но прежде
необходимо
стать -
такой народ прощающим...

Прости его!

Не пиши о том,
что, как тать,
крадётся в твою тетрадь
с топором,
меняющим в ней дом -
на домовину...

Ты сам - продажный храм,
сам - завеса в нём,
сам - гром -
в шестом
Голгофском часу
раздирающий её на две половины -
только так -
строкам твоим
сквозь отчаявшийся от тебя -
расхожий
здесь и сейчас
допотопный мрак -
прорастать
чьей-то подкожной
дрожью
в Прекрасном -
по Мандельштаму -
лесу...

Ау!!!

Легче стало?

Золотая
роща -
аурой стала святою
над серой от пыли,
но в середине -
не менее, чем веселье отговорившее - в прошлом - золотой рожью,
отечественно-речевой нивы,
шепчущей сиротливо-утешно
всепоглащающей бездне:
"Утолю
недовольство твоё собой
Божьей
росой,
отдохнёшь -
потерпи
немножко -
амальгамой
в зеркала
истин непрописных
войдёшь,
сжигая жаждой духовной
красноречия шкурной масти -
всех мастей клеветников
на спелость зрелого умершими зёрнами - словесного - в сердце волею свыше поэта - винограда,
даруя счастье
нехранящим писем
истин лисьих,
но сжигающих их на твоём,
вбивающим в Живые Воды,
целокупном,
огневом
ветру,
вопреки -
всем понятным
пятнам
трупным -
за осознанным
каждым
лично:
"Умру..."

Не этично?

Зато -
не двулично -
для поэта:
"Не вру..." -
равносильно сказанному известным нектом:
"Я - существую!"

Не всуе...

Неустанно
пересекают - не синь,
а стынь
ныне -
природно-языковых небес
птицы -
это лица,
которым сниться и сниться
вневременно-кругосветно -
поэтам
не только Казахстана -
их надмогильные крылья
мною возлюбленный -
любвеобильный
над пролитой -
не моею рукою кровью -
крест...

Здравствуй, веками воспетое небо - моё материнское поле!

Ана
жер
ана...