***

Я никогда не смотрел в лицо такому, как ты.
Не ненавидел, просто  называл другим.
Никогда не думал, что пространства моей пустоты,
Однажды тобой заполнятся до самых глубин.

Я никогда не считал твоё сердце таким же живым,
Открытым для чистой любви и для лютой ненависти.
Не знал, что когда-то буду считаться только твоим,
Взамен получив водопад твоей ласки и нежности.

Разве я думал, что можно безумно и дико хотеть
Такого же точно как я, невзирая на страх?
Как же теперь объяснить, что готов я взлететь,
Сжимая тебя каждый раз в своих крепких руках?

Однажды позволив тебе прикоснуться к губам,
Впервые узнал, что такое «блаженство» на вкус.
Хотелось воскликнуть: «Тебя никому не отдам!»
Но лишь прошептал: «Извини, не могу, боюсь…»

Но ты - мой наркотик, мой грех, искусительный змей.
Похитил мой взгляд, мои мысли и сердцебиение.
И день стал не днём без улыбки, без шутки твоей,
И ночь отныне не ночь без прикосновения.

Плевать, наплевал на всё: на родных, на общество.
Мне или жить  - но с тобой, или без тебя – умереть.
Медленно гнить от тоски, боли и одиночества.
Или же быстро от сожалений и злости сгореть.

Я никогда не стремился купаться в любви и страсти,
Не мечтал чувствовать жизнь хотя бы наполовину,
Не верил в возможность такого нереального счастья,
Которое я испытал, полюбив мужчину.

Теперь ты – моё утро, моя ночь, мой вечер.
Моя похоть, моё желание, моё возбуждение.
Ты – моё сегодня, моё вчера, моя вечность.
Моё главное, но неисправимое сожаление.

 Мне теперь по большому счёту без разницы,
Трёшься ли ты об меня  своей грудью или щетиною.
Глаз не сводил с женских ног, а теперь с твоей задницы.
Знаешь, я даже люблю заниматься любовь с мужчиною.

Мне всё равно, что твой голос чуть грубее привычного,
Что тебе надо выпить больше, чтобы напиться.
Что в людных местах для нас существуют границы приличного,
Ведь ты – это лучшее, что могло со мною случиться.