Я не знаю как это назвать...

Весна прошла. И осень замела
Ветрами дивными, цветеньями акаций…
Мне все хотелось жить, но прожила
Полгода средь оков и милицейских раций…

Я начала тогда плясать вальсок,
Любить себя и составлять сканворды.
Один сержант не жаловал протяжных ног.
А я ему : «Ты вышел уж из моды»…

И, несмотря на это, он меня
Оттрахал и мне было хорошо.
Разбейся ж мозг, душой меня пленя.
А чувство светлое, надеюсь, вдаль ушло.

Но он однажды выпил. Ну, с мальца,
А я лежала голая и пела.
Он вызвал к нам священника-отца,
А сам ушел на …, вновь налево.

Я думала, что мало полюблю,
А охватила сердцем этот падший
Остаток жизни. Он ведь привязал
И с сигаретой шел за мною старший…

«Дай вытереть мне слёзы», - я кричу.
А парень : «Ничего, посохнут морем…»
Я знаю, что три года проживу.
Таким, как я и не даётся боле.

Я не преступница, воровкой не была.
И спать ложилась в девять тридцать чётко.
И мне запало: мама не звала
Любить себя. И я исчезла в лодке.

Проплыв два метра, вижу, будет дым.
Стоят у брега синие машины…
О, мама, дай мне чувствовать седьмым
Тем чевством, что, наверное, покинет…

Но показанья все против меня.
Объявлена я беглой и беззубой.
И Турцию не видев я,
Всем отвечала холодно и грубо…

А там внезапно  пару строчек я
Вот вспомнила из древнего писанья…
Что сила мысли лучше, чем огня
Необратимо дивное сиянье….

И вот, на третий день после того,
Как сладкий кавалер …  с проституткой
Подумала : «Ушел, ну что с того.
Зато ему скажу в одну минутку

О том, что я люблю. Но лучше в рифме
Поведать эту правду мне свою.
А после встала странная дилемма…
Любить иль перейти через черту.

Я выбрала поэзию, как жизнь.
Она меня воронкой засосала…
Теперь могу беззвучно я пройтись
По Греции. А раньше лишь мечтала…