Возвращение Василия

Вступление

…Оказалось – память просто
Вымывается дождём.
Мы на этом свете - гости,
Погалдели, и уйдём.
Вслед за нами снова кто-то
Нагло стукнет в жизни дверь….

Было так: зима, суббота,
За окном декабрь-зверь
Потихоньку завывает,
Мол, полнее наливай.
Наливаю, пью, мечтаю:
«Поскорей бы месяц май!..»
Май - святое время года.
Свистнет робко соловей,
И российскому народу
Станет, как бы, веселей.
После новогодней стужи,
Поморозившей страну,
Хочется вздохнуть поглубже,
И обнять скорей весну.
Согревает нам весною
Сердце вечная печать, -
В мае будем всей страною
День Победы отмечать.

День Победы! День Победы
Для простого мужика
Так проходит: до обеда,
Не дрожит пока рука,
Он идёт на поле боя,
А точнее – в огород,
И на грядках,  сам с собою,
Песни славные поёт,
Про Катюшу и землянку,
Партизанские леса,
И тачанку - ростовчанку
Все четыре колеса.
Уж под вечер - выпьет стопку
За погибшего отца,
И печаль, слезинкой робкой,
Потечёт с его лица.
В этот день поститься вредно.
А точнее - это грех.
Правда, праздник наш победный - 
Долгожданный не для всех.

День Победы – праздник сложный
Для чиновников Руси.
Огрести по полной можно.
Премий - тоже не проси.
В ограниченном бюджете
Пересчитан каждый грош.
Чтоб без шика. Но при этом
Праздник должен быть хорош.
Значит, наш чиновник должен
Ветерана ублажить.
Нужно вылезти из кожи,
Чтоб потом спокойно жить.
Отнести венок к могиле.
Деньги бухнуть на салют.
Ну а утром - позабыли
Ветераны как живут.
В новостях отметим громко.
Речи мелочью звенят...

И опять Василий Тёркин
Плачет в сердце у меня.

Появление

Поделюсь своим секретом -
Стоит вспомнить о войне,
Тотчас же Василий этот
Просыпается во мне.

Сам, конечно, виноватый,
Что его в себя вселил.
Образ этого солдата
С детства дорог мне и мил.
Он на том и этом свете
Главный оптимист.  Но, вот,
Подозрительно невесел
Тёркин мой который год.
Тихо, Вася. Хватит, Вася.
Мне б с тобой не зареветь.
Обещал России счастье
Триколоровый медведь.
Значит, мы должны держаться.
Без идеи, просто так.
За идею надо драться,
Но не тот у нас кулак.
Нынче для чего идея? - 
Молодёжи невдомёк.
Им бы -  чтобы не потея
Наполнялся кошелёк.
Это раньше - за Россию!
А точней – за СССР!
Мы подачек не просили.
Не считали мы потерь.
Умер на работе – подвиг.
Выжил – значит, ветеран.
Вождь для нас был Бога вроде.
Нынче говорят - тиран.
Дурят нам мозги красиво, -
Мол, к чему с плеча рубить?..
Но порядок-то в России
Хоть какой-то должен быть?

Главных жуликов простили -
Вот такой в Кремле настрой!
Демократия, Василий,
Это - самый лучший строй.
Демократией зовётся
Право всех голосовать.
Кто в чиновники прорвётся -
Может смело воровать.
Ну а те, кто без сноровки, - 
Тем по жизни - неуют.
Нынче пуп земли – Рублёвка.
Деньги наши там гниют.
И молчать уж нету силы…
Где ты - бунта русский пыл?..

Ты спокойно спи, Василий.
Про тебя я не забыл.
За тебя! - ещё немного
Водки – русского вина.
Пью. И чую, что -  ей Богу,
Плач уходит из меня.
Пил я залпом, как обычно.
А потом – в мозгах пробел…

К приведеньям непривычный,
Я немного заробел.
Свят-свят-свят! Сидит напротив,
В гимнастёрке без погон,
Неумытой  русской плоти -
Будто лез через огонь,
Сквозь войну, покой и память,
Что успели оболгать,
Весь прокуренный ветрами,
Вновь - готовый умирать,
Вася Тёркин. Тёркин Вася!
Мне ль героя не узнать!
Говорит спокойно: «Здрасьте…».
Точно – он. Ни дать ни взять.
- Наливай… – сверкнул улыбкой
Невесёлой до ушей.
-  У меня на сердце зыбко.
Ты мне – как себе – налей.

О смысле и дьяволе

Я пришёл в себя не скоро.
Гостю всё-таки налил,
И, наверно, к разговору
С перепуга  приступил.

Вопрошаю осторожно:
- Разрешишь один пустяк?
Мне тебя пощупать можно?
- Можно. Но не бабу как.

Тут же всё на место встало.
И закончился мой страх.
Лишь душа затрепетала:
- Ты – не умер. Ты  - не прах.

Ведь не зря попы судачат:
«Кого помнят – тот живой».
И не может быть иначе -
Раз я говорю с тобой.

Вася выпил. Вася крякнул.
Огляделся. Закусил.
Говорит мне: - Как приятно
Ощутить движенье сил
В человечьем организме,
Быть реальным и живым,
Нужным быть своей Отчизне,
Пусть – солдатом рядовым.

А глаза-то как светились!
Был он новой жизни рад.
И лицо его просилось
Под серебряный оклад.

Вася Тёркин - русский воин -
Смерть злодейку победил!
Встать хотел он, силы полон.
Я его опередил.

- Вася, стой! Послушай прежде…
Объяснить тебе пора…
Схорони в себе надежду,
Будто закричат «ура»
Воскрешению такому.
Знай, -  чиновники Руси
Вновь тебя загонять в кому - 
Только паспорт попроси.
А взбрыкнут те, кто повыше - 
Арестуют, упекут.
Нужно жить как можно тише,
Не шутить особо тут,
Исключить эксперименты,
Против власти – не орать.
Можно и без документов -
Если Кремль не задирать.

Вижу, Васе непонятны
Мои речи. Говорит:
- Я готов на подвиг ратный!
У меня душа горит.
Коль вернулся,  так красиво
Проживу опять судьбу. 
За великую Россию,
За родную голытьбу!

Сердце радостно заныло…
Но язык мой – вот ведь враг….

- Вася, власть переменилось.
Всё идёт теперь не так.
То, на что молились прежде,
И к чему стремился ты, -
Закопали, и надежды,
И высокие мечты.
Коммунизма отголоски
Зарастают бородой.
Нынче мир живёт по-скотски,
То есть - сексом и едой.

- Это как?.. 
– Да очень просто.
Порешила наша власть,
Что душе не нужно роста.
Главное – нажраться всласть,
Думать о своей квартире.
Нет ни Родин ни Отчизн.
Вот такая нынче в мире
Замечательная жизнь.
Почитать газеты – что ты! -
Оптимизма - через край.
А как выйдешь за ворота - 
Хоть и ложись и помирай.

Вмиг лицо у Васи стало
Белым-белым: - Вашу мать!
Это же придумал дьявол,
Чтобы миром управлять.

- Дьявол? Значит,  существует
Этот тип?
Кивнул солдат.
- Его миссию простую
Объяснить на пальцах рад.

Всё ж стремится к коммунизму.
Принцип коммунизма – рай.
Дух диктует организму -
Мол, давай-ка, выбирай:
Есть талант пахать землицу,  -
Так паши, и тем гордись.
Хочешь петь на сцене птицей, -
Пой, чтоб мы стремились ввысь.
В общем, жить без униженья,
И без зависти любой,
И тогда души движенье
В рай пойдёт само собой.
Только дьяволу не сложно 
Вбить в мозги народу мысль:
«Рай построить невозможно,
 Заменяем жизни смысл!»
Смысл – это вроде дышла.
В этом смысла и секрет.
Если нету в жизни смысла,
То и жизни тоже нет.

Чтоб взрастить в душе сомненье,
И порвать стремлений нить,
Нужно словом «наслажденье»
Слово «радость» заменить.
Дьявол этот - просто гений.
Вам он сладкое суёт,
Знает, тяга к наслажденью
Человечество убьёт.
Приручает вас комфортом,
Потихоньку, не спеша.
С ним и продаётся чёрту
Ваша бедная душа.
Ведь привыкший к туалетам - 
Не вернётся вновь в сортир.
Были б тёплые клозеты.
И к чертям - духовный мир.

Правда, есть теперь на свете
Совести людской солдат!
С сатаною хитрым этим
Я всегда сразиться рад…

И пошёл Василий к двери,
Показав былую прыть.
Я ему пальто: «Примерь-ка…
Гимнастёрку чтоб прикрыть».

Хорошо пальтишко в пору
Оказалось. Вышли мы
За порог, туда, под гору,
Под холодный смех зимы.

За порогом

Эх, Российские дороги –
В рыхлом поле колея.
Виноваты то ли Боги,
То ли черти, то ли я.

И чем дальше от столицы -
Тем труднее будет путь.
Тем задумчивее лица,
И больнее щемит грудь.

Справа – брошенные стройки.
Слева – серые дома.
Хорошо ещё - помойки
Скрыла временно зима.

Ну, а Тёркин Вася, кстати,
На разруху не роптал.
Видно было - рад солдатик,
Что на Родину попал.

Он шагал и улыбался,
И смотрел, разинув рот,
Как снежинки в темпе вальса
В небе водят хоровод.

Поползла дорога в гору.
Колея пошла со льдом,
Мимо старого забора,
Где табличка «Детский дом».

С Васи вмиг слетела радость.
- Это что ещё за вздор?!
Написали кто-то гадость,
И прибили на забор?

Как рванёт табличку Тёркин.
Я успел воскликнуть: «Ах!»
Ну а он – назад, под горку,
С этой вывеской в руках,
Два разочка кувыркнётся  -
Будто бы ему пять лет -
Из сугроба мне смеётся:
«Всё! Приюта больше нет!»

- Эх ты, Вася… Бедный, Вася…
Удивлю тебя я вновь.
Больше не синоним счастья –
Материнская любовь.

Коротко обрезав косы,
Женский род сошёл с ума,
И глядит довольно просто
На сиротские дома.

Нынче нам дитё мешает
Жизнь свободную вести.
Всё карьера замещает.
Материнство - не в чести.

Снова бледным стал Василий,
Даже, как-то, с синевой.
Будто сердце прихватило
У солдата моего.

Отряхнулся, и - к забору.
У калитки покурил.
А потом, без разговора,
Ту калитку отворил.

Ад

По тропиночке по узкой
Мы пошли с тоской - туда,
Где в окне горела тускло
Старомодная звезда.

Заходили робко в дверь мы, 
Будто там, за дверью – ад,
Где великие потери
В безысходности кричат…

Очень чистый коридорчик.
Ясно-синие глаза, -
Кем-то брошенный сыночек
Белобрысый егоза,
Увидал нас, засмущался,
Робко подошёл, и вдруг,
К Васе Тёркину прижался.
Позабыв про свой испуг.

Через миг - весь коридорчик
Детворой заполнен был…
Здесь поставлю многоточье.
В горле ком сглотнуть нет сил…

Выплакав до капли слёзы,
Выпив чайник весь до дна,
Мы у бабушки - завхоза
Засиделись допоздна.

Уж сиротство затихало
В общей спальной за стеной.
А бабуля всё вздыхала
От рассказанного мной.

- Это - как же?  Можно разве
Жить два раза жизнь одну?..
Он же странный, видно сразу,  -
Всё печётся за страну.

Васенька, а может – водки?
- Нет… -  вздохнул Василий. – Нет,
Если всё здесь нынче - вот как,
То зачем он – этот свет?
 
Враг поверженный ликует…
Остаётся только выть….
Мне б жену сейчас какую,
Смог бы всех усыновить.

И красивых, и не очень.
И убогих и… любых.
Брошенных сынов и дочек -
Уж я воспитал бы их!

Мы кивнули.  – Да, Василий…
Только должен ты учесть,
В новой, нынешней России
Всех сирот – не перечесть.

Не спешим с бедой бороться,
Чёрный отмывать позор.
Продаём своё сиротство
За валюту – за бугор.

Власть всё щёки надувает.
Ей важнее нефть и газ.
А Россия убывает.
И уходит жизнь из нас.

Скулы Васи потемнели:
- Чёртов двадцать первый век!
Что же ты с собою сделал
Мой российский человек?!
Что за хворь тебя скосила?
То-то небеса  трубят,
Что ведёт войну Россия
Против самоё себя.
Против всех заветов предков.
Против собственных детей.
Заключая душу в клетку
Омерзительных идей.
С совестью играя в прятки,
Сердце алчностью свело.
Ведь без совести достаток
Обращается во зло.
У буржуя очень редко
Встретишь ясный добрый глаз.
И плюются сверху предки -
Что пролили кровь за вас.
Уж готовы встать с погостов,
Вывернув земли пласты,
И построившись по росту,
Взяв могильные кресты
В свои руки как знамёна,
С тихой песней, стороной,
По полям Руси зелёным
Прочь уйти с земли родной.
Чтобы вы поутру встали,
А кладбища - все пусты.
В сердце светлой нет печали,
И вселенской маяты.

Если память - в горле костью,
Значит, не туда идём.
Оказалось, память просто
Вымывается дождём,
Как из труб кирпичных глина,
Как из вечных скал -  песок…
Низвергались исполины,
Превращаясь в пыль у ног.
Так и память, остывая,
Силой быть перестаёт.
И Россия забывает,
В чём величие её…

Слушать было очень трудно
Этот страшный монолог.
Ведь в словах, простых и скудных
Было столько между строк…

Эпилог

Скорая примчалась быстро.
Вася слабо – но дышал.
С неба падал снег искристый.
Падал ровно, не спеша.

У машины мы простились.
Мне казалось - сквозь века
Улыбается Василий, -
Мол, держись браток… Пока…

Сделал Вася вдох поглубже,
И на выдохе – затих.
Мне в груди обдало стужей
То, что билось за двоих.

Стало в сердце пусто-пусто.
Будто бы умчались в ночь
Человеческие чувства   
От меня, подальше, прочь…