Бремя белого человека

О, горцы! Забыть чтобы беды,
В такие осенние дни
Вкушают шашлык на обеды
Из нас, из неверных, они.

Поскольку закончился мамонт
И мало осталось овец,
То съедены папа и мама,
А также сестра под конец.

Быть может, какой-то засранец
Обычаям их будет рад,
Но я-то - вегетарианец,
И чужд мне подобный уклад!

Кололи шампуром калёным,
Узнать чтобы пленных на вкус.
Решили, что белых бульоном
Заправят фруктовый свой мусс.

А ежели пленник был толстым,
И жир на огонь капал аж,
Глушимый кавказским лишь тостом,
То утром получится хаш.

Но мясо у белых, как в шопах,
И их надоело колоть.
Эх, вот бы узнать черножопых
На вкус аппетитную плоть!

Спросили у знающих перцев,
Какая по вкусу она:
Как кровь христианских младенцев?
Как хобот и уши слона?

Евреи ушли от ответа:
«Ну всё-то вам порасскажи!»
Известно чтоб стало и это,
Пришёл им на помощь «Анжи».

Поели чуть-чуть... Оказалось,
Что это вот - самое то!
Роберто на вертеле Карлос,
Потом - Самуэль Это'О.

И в креслах рассевшись удобных,
Они просвещают народ:
«Съедайте себе же подобных!
Не лезьте в чужой огород!»

В парадные влезли мундиры
И в Кремль пришли на приём.
Услышали там: "Командиры!
Царь-пушки на входе сдаём!"

А царь всероссийский, от трона
На миг оторвав афедрон,
Сказал, что приездом их тронут
И плюхнулся снова на трон.

В почётном в дверях карауле
Стояли Иван и имам.
На выходе пушки вернули
И всех развезли по домам.

В России берут без оглядки,
Ничтоже сумняшись при том,
А взятки-то, в сущности, гладки,
Как наш полисмен животом.

Зимой тут немало заносов -
Напрасно стремятся в Москву:
Пришёл бы сюда Ломоносов,
Не приняли бы в МГУ.

Стоял бы он на Ленинградке,
Торгуя неспешно собой.
И взятки по-прежнему гладки,
Хоть мельник ты, хоть китобой.