Марк Лициний за Стиксом

А я все бы раздал, налетай и хватай даже даром,
Что ж теперь, если так, нету сена уже на рогах ни черта…
Где-то там, далеко, где остатки моих легионов все рвутся к спасительным Каррам,
Там осталась моя голова, мое сердце, мой сын и мечта.
Потреплю за загривок большущего пса возле входа,
Перейду Ахерон, этот мутный ручей, с полустухшей и грязной водою,
А за ним, как награда прохлада, и даже отчасти природа,
И отец мой и братья, и черные воды в тюльпанах покоя.
Что мне все прегрешенья мои, да фантомные местные кары?
Кровь, песок шаг за шагом, за рядом израненный ряд…
Где-то там, позади, где остатки моих легионов не вышли к спасительным Каррам,
Как там жарко и стрелы летят, и летят, и летят…
А за Стиксом, живет тишина, и не воют заблудшие в сумраке души,
Только раб и предатель с собачьим прозваньем считает распятых рабов,
Что, фракийский ублюдок, скажу ему - там наверху было лучше?
Только он все смеется, и ходит у вбитых в основы столбов,
Все закончилось, все уже, все уже, все же…
Моя жизнь как орнамент на каменном вычурном своде подземных вершин,
Вот Меркурий серьезный как бог, вон Плутон на порфировом ложе,
Наливайте, ребята, заждались? А я не спешил.