МакШеп

Ее разбудили уже давно,
с тех пор ей покоя нет:
не дружит которую ночь со сном
касаньем зажегший свет,

бренчит до утра, не жалея рук,
тихонько зовет ее –
высокий, лохматый, любимец, друг,
которому можно все.

Она уже знает, что он один,
трусливо сюда сбежал;
не любит ряды равнодушных спин,
не любит пустых похвал;

опять ему снится к чему-то клен,
кровавый резной листок...
И только признаться, что он влюблен,
он дольше всего не мог.

Влюблен не в мерцающий океан,
не в острые пики гор,
не в черный космический ураган,
не в звезд ледяной узор,

и даже не в город, где до сих пор
столетий живет душа,
меж башен чуть слышится ветра хор
и солнце на витражах –

короче, не в то, во что мог бы быть
любой человек влюблен
в местах, где так просто про все забыть,
где прошлая жизнь – как сон.

Он любит такого же, как он сам,
и делится этим с ней.
Того она знает отлично: хам,
чуть ниже, умнее, злей,

храпит по ночам, из другой страны,
слепой, словно житель дна,
но первый не видит его вины
в своих неспокойных снах.

Он тихо смеется, что он дурак:
серьезный мужик, в годах,
но чтобы понять, что он может так,
пришлось прилететь сюда.

Ей хочется уши заткнуть порой
и чтоб не включался свет,
но видеть, как сохнет ее герой,
ни сил, ни желанья нет.

И он безотчетно берет разгон
навстречу своей судьбе,
второго она подготовит: он
поверит ей, как себе.