Бракованный ангел...

А ты возвратишься уставшим домой только завтра…
И ровно в 7.30 тебе подадут теплый завтрак.
Такой, как ты любишь… и чашечку кофе с корицей.
И как в эту девочку можно, скажи, не влюбиться?
Распущены волосы черные, белое платье.
Вот только босая опять… Ну? Убить? Отругать ли?
Ворчишь (по-другому не смог): «Босиком!!! Заболеешь!»
Она подмигнет: «Ты полечишь и отогреешь».
И теплые руки положит так нежно на плечи…
Вот хочется с нею поспорить, а… крыть, в общем, нечем.
По делу, без дела вот только бы не молчала…
Она улыбается. Выдохнет тихо «Скучала…».
И вроде бы ты не романтик, а хочется чуда.
Чтоб весело дома звенела на кухне посуда,
Чтоб бегал щенок вислоухий и тявкал противно,
И чтоб замолчал вестник грусти – проклятый мобильный.
чтоб утром встречаться на кухне. прощаться в постели…
чтоб ветры утихли, чтоб землю укрыли метели:
тогда никуда никогда уезжать не придется…
и выдохнул…

Знаешь, я очень соскучилась, солнце…
Но я у тебя видно ангел испорченный – с грустью…
С капризами, с горькой депрессией, что не отпустит.
Я – хуже ребенка, уперта и невыносима,
Но, слава богам, я все также тобою любима.
Я прячу под грим след бессониц и тяжких кошмаров,
Царапаю стены ногтями, мне воздуха мало….
Разодраны в кровь все ладони, изломаны ногти,
И белое платье похоже скорей на лохмотья.
И  на острие нервных срывов и громких истерик,
Сама растерялась, себе, беспокойной, не верю.
И мысли чернее, чем деготь, кружат бестолково
В моей голове чернокосой, и я не готова
Мириться ни с чем, растерять дни, недели, минуты…
Но явно не в небо ведут все дороги-маршруты.
И мне подоконник мой – зал ожиданья  и встречи.
таблетки не лечат. Мне небо царапает плечи.
Вот только б собраться в кулак, зализать эти раны…
Наверное, я у тебя бракованный ангел…