Окно моего детства

Зимний вечер. Сибирский бревенчатый домик. Печка гудит так, что и песен не надо, но мама поёт.
Мама моет посуду в эмалированном тазике, перекинув через плечо вафельное белое полотенце, и поёт. Она поёт знакомые мне песни, которые я каждый день слышу по радио. Я давно уже знаю, «куда бежит тропинка милая, куда ведёт, куда зовёт»…,  знаю, что «каким ты был, таким ты и остался…» но мне не хочется прерывать мамино пение по одной причине:
закончатся песни – начнутся вопросы о беспорядке на письменном столе, об уроках,   и о том, «о чем я вообще думаю?!»…   Потом мамины вопросы перейдут  на моего старшего брата, который вообще ни о чём не думает.  Наш папа при этом курит в комнате, глядя в мигающий экран чёрно-белого телевизора, не обращая ни на кого внимания, как мне кажется. Но мне это только кажется. Докурив папиросу, папа медленно идет к печке и,  бросая окурок в поддувало,  по-доброму предлагает занять всем свои места, а это значит, что нам с братом пора укладываться спать. Мы идем в свою комнату, успевая по дороге  разругаться из-за книжки, которую нам никак не удаётся поделить перед сном. Папа, наш добрый папа, чтобы утихомирить нас, приносит нам банку сгущённого молока и две ложки. В доме воцаряется тишина.  Ненадолго.  Ровно настолько, насколько быстро можно съесть любимое лакомство на двоих.  А на двоих у нас было всё: банка сгущёнки, кулёк конфет, письменный стол с одной чернильницей, из которой неизвестно кто капал на стол чернила… и одна комната, в которой мы, немного повзрослев, слушали один магнитофон, мечтательно глядя в одно окно. За тем окном по весне всегда одинаково сладко пахла черёмуха, а по осени радовали глаз весёлые и живучие   астры. 
Зимой мы в окно не смотрели. Зима в Сибири – это не зрелище, это жизнь с румянцем на щеках и вечное бегство от мороза. Бегом в школу, бегом домой - погреть руки и ноги у жаркой печки – и снова мчаться на улицу, с весёлым безрассудством доказывая самим себе, какие мы морозоустойчивые и отчаянные ребятишки.
 Теперь, когда мои внуки сидят у компьютеров, я смотрю на них и думаю, будут ли они с таким же теплом  вспоминать вечера своего детства, как вспоминаю их я. Будут ли они помнить своё родное окно, за которым тропинка судьбы уведет их в большую жизнь…  Наверное, будут.  Ведь у каждого времени свои воспоминания,  но   родное окно – у всех своё,   одно-единственное,  где неустанно хлопочет  мама, руки которой пахнут тёплыми пирожками, а папино пальто на вешалке неповторимо пахнет домом,  где оранжевой радостью горит абажур над столом, и  где  все   ещё живы и молоды… 
И нет дороже этих воспоминаний,  как нет ничего дороже родного окна счастливого детства, в которое улыбчиво смотрится солнце.