Чтоб грёзы в тишине цвели

От колыбели и до гроба
с тобой плывём пока мы оба
каналом сумрачным, одни.
И до реки той недалече,
и годы катятся под вечер,
и тают одиноко дни.

Лист жёлтый падает на строчку,
давно пора поставить точку,
но запятые так легки...
И снова я в какой-то Ницце,
цветком Венеция в петлице
и мысли, словно светляки.

От колыбели и до гроба
с тобой плывём пока мы оба,
душа моя, на край земли.
И ветер - гондольер угрюмый -
не реагирует на юмор,
чтоб грёзы в тишине цвели.

Тем лучше. Ничего не надо.
Канала тёмного прохлада
глотает отблески зари.
Не терпит осень проволочки,
и ветер обрывает строчки,
со смертью заключив пари.

Отныне я с судьбой не спорю,
лишь к зимнему мечтаю морю
вернуться с рифмой налегке.
Но видно той мечте не сбыться...
Пегаса лёгкие копытца
звенят, но где-то вдалеке.

С тобой плывём, душа, мы оба
от колыбели и до гроба,
над нами тучей вороньё.
Нас увлекает даль канала,
а то, что муза не признала,
за это спросится с неё.


2005