Давно обсыпала ты цвет ромашкой

Давно обсыпала ты цвет ромашкой, в восемнадцать лет,
Которую застигла вдруг зима.
Никто тебе не виноват, ничто не возвратить назад,
Ты всем распорядилася сама.

Экстаз, в сплетенье голых тел, вертел тобою как хотел,
Катилась ты и всё под горку, вниз.
И катишься по этот час, с опустошённым блеском глаз,
И нравится тебе мужской стриптиз.

И веришь ты в любовь на час, обманываясь каждый раз,
Но редко фальшь и ложь тебя ломает.
Иная вздёрнулась с стыда, а ты живёшь и весела,
И от измен сердечко не страдает.

Но мне тебя, отчасти жаль, Ведь в будущем одна печаль,
В нём радости, пойми совсем немного.
Ещё с пяток каких то лет, и оборвётся твой сюжет,
Разгула, и останется дорога.

И будет, как сейчас зима, застынут в инее дома,
В них будет радость и чужой уют.
А ты, испитая до дна, не будешь никому нужна,
И вряд кто даст тебе былой приют.

Всплакнёшь ты горькою слезой, и так захочется домой.
Но только где он будет этот дом?
Как будет горько сознавать, что ты всего лишь только бл.дь,
А в раненной душе один облом.

Очнись и оглянись вокруг, я верю что найдётся друг,
Поймёт, простит, не станет упрекать.
Ну побесилась и хорош, оставь немного тела дрожь,
И прошлое не надо вспоминать.

Да, жизнь твоя сплошной недуг, и разговоры для старух,
Желание парней и злоба жён.
Но что даёт тебе оно? Ведь всё пройдёт и всё равно,
Ты одинокая с всех четырёх сторон.