Блекнут медь и серебро

               
Я шёл по дороге заброшенной и дальней,
Без спроса на любовь, тускнела колея.
Вокруг полынь цвела,  разнузданностью ранней:
Как будто, воль звала – в себя! И жив, ли я?

И радость ли со мною, сиянием звучит?
И свет по жизни рядом – верностью идёт?
И день весенний, майский, освобождён с кручин,
И лёгкий ветер ласк – не с ног, в себя зовёт.

И высь – церковность звонниц: что медь и серебро!
И ширью – глубь высот: в колокола звонарь!
И чувства дома – эго, раскрыто на добро:
Всё, будто было так! И вновь зажжён фонарь.

И шаг мой быстр, и колея на растворенье,
И я открыт собой, в открытости мой путь.
Полынь – на май горчит и цвета распыленье:
Подруга дней иных, попутчица и друг.

А, что там впереди, где край пути и далья,
Иной, быть может день, заждавшийся укор?
И занавески окон – волнами  усталья
Надежду льют – во взгляд: забыта, с давних пор.

А рядом колея, полынь горчит, по майски.
И дальность окон: в их занавески тонут.
И блекнут медь и серебро из выси райской,
Из слёз родимой, мною забытой, стонут…